— Что они тут делают?! — черный не обратил на слова Даймона ни капли внимания.

— Ты нас теперь всю жизнь будешь попрекать? — Амир встал с пола и отряхнулся, — Савор, твоя девка уже десятого мужика поменяла, а ты до сих пор злишься на нас.

Значит, я правильно поняла, вражда у этих высокородных есть, и во всем виновата, как всегда, женщина.

— Я не из-за Виеры, а из-за вашего предательства! Мы были друзьями!

— Амиль, — Даймон нахмурился, — мы с тобой договаривались.

— Я спокоен, — Савор принял свой вечно-кислый вид, особенно когда увидел меня. Ну хотя бы я теперь понимаю, чем ему так не угодила. Все же Айсы — мои дальние родственники. Это даже визуально видно. — Так что им нужно?

— Мы приехали за своей невестой, — сказал Корнак, любовно погладив по боку кувшин, который он «спас».

Амир шикнул на брата, но дракон уже услышал и заинтересованно посмотрел на Октаголда.

— Дай, не за твоей ли «невестой» прилетели ледяные?

— За моей, — твердо сказал Даймонд.

Вся ситуация в целом была смешной, Савор сразу согласился, что Октаголд — мой жених, лишь бы ледяным ничего не досталось.

Кому было весело так это Бусинке, правда, она возмущалась, что черный — слабак, и не смог нормально подпалить таверну.

Так что, когда в таверну пришел замыленный от усталости Ирмат с нашими родовыми теперь уже наездниками, за столом царила тишина, нарушаемая лишь бряцанием ножей и вилок.

Ледяные торговались недолго, согласились, что семье они расскажут, что я слабая магичка, и лучше взять отступные деньги от Октаголда. Но сказали, что так быстро не уедут, в кое-то веки от семьи сбежали, хотят свободы и на тварей посмотреть. Не верилось ледяным, что у нас тут армагеддон.

Когда пришел Ирмат, начался совсем другой разговор: ледяные увлеклись моим проектом и долго крутили уже переделанную схему создания упряжи, что-то им не нравилось. В это, естественно, влез Октаголд, я же теперь как бы его невеста, и Савор, Даймон — его друг.

Вскоре в сторонке, переглядываясь, сидели мы с Ирматом, а рядом кричали друг на друга пятеро высокородных, которые не могли сойтись на том, какую кожу лучше брать на ремни, и как ее лучше усилить.

— Может, уйдем? — шепнул мне Ирмат. — Ты устала, нужно отдохнуть.

Его услышал Даймон, ожег взглядом и тут же завершил весь спор.

— Сарите нужно отдохнуть, спорить об усилении бесполезно, все равно будет, так как решит хозяйка виверн.

— Рыжий, — протянул Треш, — не узнаю тебя.

— Любовь даже самых упрямых делает мягкими как пух, — философски протянул уже порядком наклюкавшийся наливки Корнак.

— Где вы остановились? — спросил меня Даймон, когда мы вышли из таверны.

— Недалеко от загонов есть таверна, — сказала я, — чтобы быть ближе к вивернами

— Ты сильно устала? — спросил он меня.

— А что?

— Хочу тебе кое-что показать.

— Не сильно устала, показывай, — я заинтересовалась.

— Ирмат, — полукровка впервые как-то даже уважительно позвал моего друга, — думаю, тебе это тоже будет интересно.

Шли мы недолго, к пристани, там Даймон показал свой моб. Казалось бы, ничего странного, пока мы не зашли с другой стороны. Тут была жесть. Почти весь бок моба был разломан и словно оплавлен.

— Что это? — Ирмат удивленно рассматривал вблизи деревянные края оплавленных дыр.

— Мы наткнулись на странных тварей, они плевались чем-то едким, жидкостью, которая плавила даже камень. Щит не справился, мы еле вырвались из окружения.

Мы с Ирматом переглянулась.

— Ты хочешь отговорить меня от моей задумки? — я нахмурилась.

— Нет, Сарита, я хочу сказать, если ты будешь летать, я буду летать с тобой рядом.

— Почему?

— Потому что хочу защитить тебя, ты нужна мне, и твоя жизнь для меня сейчас самая большая ценность.

— Я понимаю, — кивнула я.

В сердце кольнуло от желания спросить, ценна я для него, потому что могу его растопить лед в его теле или потому что… потому. Я постаралась успокоиться.

Потом Даймон спрашивал, сколько у нас виверн и что мы придумали со связью. Ирмат ушел в таверну, чтобы не мешать разговору, видимо, почувствовал, что нам нужно поговорить с Октаголдом наедине.

— Не беспокойся, я отдам все, что ты заплатишь Айсам и спасибо, что помог избежать замужества.

— А кто тебе сказал, что я помогаю тебе? — Даймон улыбнулся искушающей улыбкой.

Мы стояли недалеко от загонов с вивернами, на улице уже смеркалось, но ночные фонари еще не включились. В сумраке черты лица Октаголда были очерчены тенью, лёгкими чернильными мазками, придавая ему загадочный и какой-то нереальный вид.

— Хочешь сказать, что ты помогал себе? — я не смогла сдержать улыбку.

Дай притянул меня к себе и прикрыл глаза, наслаждаясь моей близостью.

— Я хочу сказать, что моя помощь делает нас ближе, — Октаголд усмехнулся. — Я говорил тебе, Сарита, что всегда добиваюсь своего.

— Расскажи ему, — ворчала внутри меня Бусинка.

А я вдруг поняла, что не очень-то и хочу рассказывать. Это эгоистично, но так приятно, что этого мужчину ко мне тянет, а вот расплавим мы у него лед внутри, выйдет из него этот интерум и любовное притяжение закончится.

Я, конечно, понимала, что насильно мил не будешь, а еще понимала, что, даже сопротивляясь и стараясь убедить себя в обратном, я влюбляюсь в Октаголда.

Я встрепенулась и выдохнула, собираясь с силами, чтобы рассказать Даймону, почему он замерзает.

— Я знаю, почему ты замерзаешь, Даймон, — впервые я назвала его по имени.

Полукровка удивленно посмотрел мне в глаза, подняв мое лицо вверх.

— Это он сказал тебе? Элементаль?

— Да и тебе необязательно жениться на мне, — поспешно сказала я.

— Сарита, — Даймон говорил со мной как с неразумным ребенком, ласково и медленно, — посмотри на меня, не опускай взгляда.

Я выдохнула и посмотрела в его огненные глаза, завороженно замерев.

— Неужели ты думаешь, что я делаю что-то против своего желания? Ледышка моя, ты мне нравишься и без своего дара делать меня живым. Не скрою, сначала мне нужны были твои питомники, потом мне было нужно твое тепло, странно, да. Тепло от ледяного мага, — Октаголд хмыкнул. — Но потом все изменилось, Сарита.

— Почему? — удивленно спросила я, стараясь вспомнить, что могло притянуть ко мне такого мужчину, как Даймон.

— Не почему, а когда, ледышка, — полукровка еще сильнее прижал меня к своему телу. — Когда я увидел тебя верхом на виверне с огромным копьем в руках, я словно увидел тебя заново. Ты казалось такой маленькой, такой слабой и такой сильной одновременно. Я понял, что не могу потерять тебя, что я хочу еще раз увидеть твои глаза, услышать, как