Значит, Алисия посмотрела на чайную и не захотела больше жить? Или тут что-то большее? Над ней издевались? Не приняли соседи? Оскорбляли?

Неужели, и тут меня ждут косые взгляды?

Я вижу дверь и открываю ее. Это подсобное помещение с мешками чая. Их тут довольно много. Изучаю дальше. Нахожу еще одну дверь.

— Там домашняя часть, — Рикки проскальзывает вперед меня. — Я рад, что вы готовы посмотреть и больше не плачете.

Значит, Алисия была в подавленном состоянии. Что ж. Не удивительно. Ее история очень запутанная, но выяснить подробности измены у мальчишки я не могу. Зато могу спросить другое:

— Рикки, а почему тебя отправили со мной?

На что он тут же сникает, опускает взгляд и говорит:

— Так я сирота. Кому я нужен, кроме вас?

А вот это хороший знак. Не то, что Рикки без родителей, а то, что Алисия к нему относилась по-доброму. Значит, она неплохой человек.

— Значит, ты со мной добровольно?

— Я, как услышал, что служанки готовы на каменоломню отправляться, лишь бы с вами не ехать сюда, так сам и вызвался.

Я протягиваю руку и треплю Рикки по темным волосам:

— Спасибо! Защитник мне очень пригодится.

У меня никогда не было детей. И быть не могло. Так сказал врач.

Рикки будил по мне родительскую нежность, которую мне не на кого было выплеснуть. В одно время я даже хотела усыновить ребенка, но потом поняла. что не смогу уделять ему много времени, даже если не буду перерабатывать. А здесь вот оно как сложилось.

Мы с Рикки заходим в домашнюю часть. Здесь крохотная кухня перетекает в небольшую спальню. Все скромно, но уютно: одноместная постель накрыта лоскутным пледом, на прикроватном столике стоит лампа с пыльным торшером. На стене висит поделка из плетения макраме. Комод чуть покосился, и вместо одной ножки у него камень.

Все под толстым слоем пыли. Хочется побыстрее открыть окно, пустить свежий воздух и взять мокрую тряпку. На кухне стоит маленький квадратный стол и две табуретки. По стене идет скромный кухонный гарнитур из раковины, разделочного стола. Стоп. А где плита? Только не говорите, что вот это глиняное нечто с дырой для розжига. Я же не умею с такой древностью обращаться.

Ладно, где наша не пропадала! Справлюсь.

А это что за высокие вазы с крышками? Очень похоже на те, в которых в азиатских странах маринуют овощи. Я поднимаю одну крышку и в нос ударяет ядреный запах уксуса.

Бе — е-е!

— Протухло! — зажимает нос Рикки.

Я поднимаю взгляд в окно над кухонным гарнитуром. Вид просто захватывающий! Видна поляна с травами, которая заканчивается обрывом, а дальше лысоватые горы, самые высокие которых покрыты снежной шапкой.

И тут на поляну садится дракон.

— Боже! — вырывается у меня.

Я отступаю на шаг, во все глаза пялясь на красную чешую. Нащупываю рукой плечо Рикки, и в этот момент ящер поворачивает голову и смотрит ровно на нас.

Я тут же хватаю паренька и тяну его вниз, чтобы спрятаться за кухонным гарнитуром. Сама закрываю его собой.

Сердце стучит так, что я дышать не могу. Перед глазами я все еще вижу, как дракон садится на поляну, а потом поворачивает голову в нашу сторону.

— Госпожа, вы чего?

— Там… там… дракон. Тихо.

— И что? — тоном, словно я говорила о воробье, спрашивает Рикки.

Я замираю. Вспоминаю слова паренька о генерале драконов, который меня спас. Его прозвище — Зверь.

Это что, выходит, драконы тут — абсолютно нормальное явление?

Куда же я попала?

— Хозяйка! — раздается мужской голос из зала.

Мне надо встать, ответить, но мне страшно. Там дракон за окном.

— Госпожа, — Рикки пыхтит, выбирается из моих объятий и смотрит с недоумением. — У нас гости.

И дракон за окном, ага.

Я медленно встаю. Смотрю за окно. Там уже нет никакого дракона.

Может, показалось?

Хотя, Рикки же тоже говорил о ящерах. Ничего не понимаю.

На мне все еще мокрое платье. Я так и не успела переодеться.

— Рикки, можешь встретить гостя? Может, это сосед знакомиться пришел. И не спугни. Я сейчас переоденусь и подойду.

Паренек кивает и тут же уходит в торговую часть. Я же иду к комоду.

Если здесь жила прежняя хозяйка тела, то и вещи должны остаться.

Я дергаю за ручку верхнего ящика и выдыхаю с облегчением.

Мне есть в чем ходить!

Первое же платье вполне подходит. Бежевое, скромное, с вшитым кожаным корсетом. Оно удобное и довольное стильное одновременно. Если бы я одевалась на костюмированный бал, надела бы его с превеликим удовольствием. Оно не выглядело дорогим, но зато удобным. Белье тут было в виде сорочек и белых свободных шортиков. Хорошо, хоть не кружевные панталоны. И на том спасибо.

Под кроватью я нашла коробки с обувью. Надела тканевые туфли и посмотрела в грязное зеркало на стене.

Это я? Правда я?

Милая светловолосая девушка в отражении наклоняла голову влево и вниз, чтобы волосы накрывали сторону лица, где у прошлой меня был ожог. Это получилось на уровне приобретенных рефлексов.

Но у меня больше не было ожога.

Я трясущимися пальцами поправила пряд за ухо, посмотрела на идеальную кожу, не деформированный разрез глаз и бровь и посмотрела прямо.

Я должна избавиться от этой привычки скрывать левую половину лица. Я могу это сделать.

Счастливая улыбка и слезы в глазах отразились в зеркале. В носу защипало, и я резко втянула пыльный воздух. Что ж, теперь я готова встретить гостя. А потом приняться за уборку.

Не знаю как, но я должна остаться здесь, в этом теле. Я не хочу назад в свою несчастную жизнь.

Глава 2. Часть 2

С мыслями, что я сделаю все, чтобы не профукать шанс на нормальную жизнь, я выхожу в рабочую зону и вижу ослепительного блондина. На нем военный мундир, а через грудь протянуты кожаные ремни, в ножнах два клинка. Вот только создается ощущение, что он все это надел для себя больше для бутафории, чем реальной пользы. Например, тот же Зверь, пусть и был в обычной одежде, весь источал силу. А этот… Тут скорее светский денди в военной форме, не больше.

Смотрится он в заброшенной чайной, как игристое шампанское на шашлыках.

И он почему-то очень рад меня видеть.

Блондин раскидывает руки в стороны и зовет:

— Лиса, ну что стоишь? Иди ко мне!

Так мы знакомы.

Лиса? Ах, да. Я же Алисия Госси. Наверное, это сокращенное обращение. Это кто такой? Давний