Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 103

Он внимательно посмотрел на коня, снова взглядом измерил рост, задержал взгляд на середине лба, где красуется белая звездочка, как будто чуял, откуда появилась эта отметина.

– Хорошо, – сказал он. – Мы позаботимся. Дюренгарды всегда отличались гостеприимством, и никто не уходил обиженным.

Человеку на пороге я кивнул приветливо, но не слишком, мы не ровня, прошел за ним в просторный вестибюль. На стенах картины, возле лестницы, ведущей наверх, чучело огромного огра. В безжизненных глазах вдруг блеснул огонек, я отчетливо видел, как глазные яблоки чуть сдвинулись, удерживая меня тем же мертвым, ничего не выражающим взором.

Наверху уже стоял, широко растопырив ноги, тучный коренастый человек в парадном мундире, с голубой лентой через плечо. Я поднимался неспешно, исполненный достоинства, сейчас я граф, помню, и держусь по-графьи, по толстяку скользнул безразличным взглядом, и он первым согнулся в почтительном поклоне.

Пес шел со мной слева, выдвинувшись на треть корпуса, весь из себя дисциплина и воспитанность, даже пасть закрыл, чтобы не пугать народ еще и клыками.

Толстяк проговорил бесстрастно:

– Я управляющий делами герцога Дюренгарда. Позвольте, я отведу вас в зал. Но… собачка…

– Идет со мной.

– Вы в ней уверены?

– Больше, чем в себе, – ответил я высокомерно.

Он поклонился и жестом пригласил следовать за собой. Навстречу двинулся широкий и ухоженный коридор, пол в голубых квадратиках то ли мрамора, то ли еще чего-то дорогого, камень отполирован просто изумительно, в стенах через равные промежутки ниши. Я заметил в некоторых по мраморной статуе, другие пустуют, хотя мне иной раз казалось, что в них что-то все-таки есть…

В большом зале с потолочных балок свисают штандарты, красными баннерами украшены стены, а у широкой лестницы, ведущей наверх, размещен огромный щит с затейливым гербом, непривычно сложным на взгляд простого рыцаря из Зорра или других королевств по ту сторону Перевала.

Трое дворян расположились в креслах и лениво беседуют о чем-то отстраненном, судя по их лицам. Еще двое стоят у лестницы, все сразу повернули головы в нашу сторону.

Управляющий сказал с поклоном:

– Прошу вас подождать здесь. Я пойду к герцогу, доложу.

Пес сразу же сел, потом и вовсе лег. Красный ковер красиво ниспадает по ступенькам лестницы с самого верха и до низа, на широких мраморных перилах раскорячились пузатые вазы из синего камня. Управляющий заспешил наверх с поспешной неторопливостью. Двое дворян уставились на меня с привычной наглостью завсегдатаев, дедовщина началась не вчера, один все еще прикидывал, что бы мне сказать соответствующее, а второй окинул меня презрительным взглядом и произнес громко:

– А с каких это пор дворяне начали путешествовать без оруженосцев?

Глава 3

Он обращался к своему спутнику, так что формально я как бы ни при чем, эдакое слабо замаскированное оскорбление, когда я должен чувствовать себя оскорбленным и в то же время бессильным что-либо сделать. И так можно издеваться долго, пока я должен яриться в бессильной… да, бессильной.

Я повернулся к нему и сказал негромко, но отчетливо:

– Ты, скотина лопоухая… Хочешь в морду?

Оба дернулись, лица вытянулись. От дворянина и рыцаря такое не услышишь, интеллигенция всегда беззащитнее перед лицом оскорблений, даже если это средневековая интеллигенция. Наконец говоривший медленно снял перчатку, глядя мне в глаза. Я внимательно посмотрел ему в глаза. Перчатки и рукавицы, насколько я знаю, не встречались, как это ни удивительно, ни в античную эпоху, ни во все предыдущие. Придумали их крестьяне, в них легче полоть и жать, рыцарство тут же приспособило их, нацепив множество бляшек и сделав их боевыми.

Сейчас вот это не просто перчатку мнет этот щеголь. Это символ. В церковь войти в перчатках – это куда непристойнее, чем громко пукнуть при дамах. Подать руку в перчатке – можно в ответ схлопотать по морде. Если вручить перчатку с поклоном – это оммаж, признание сеньором, сюзереном…

Но этот щеголь делает вид, что бросит мне эту перчатку, а это означает презрение и вызов на поединок. Я ждал, притопывал ногой в нетерпении, наконец стиснул челюсти так, чтобы выразительно заиграли желваки и опустил ладонь на рукоять меча.

– Эй ты, – сказал я, – либо бросай перчатку, либо получи по морде так просто!

Щеголь дернулся, по лицу пробежала целая гамма чувств, от неуверенности, растерянности и до опасливого почтения. Он торопливо сунул руку в перчатку и заговорил тоном оскорбленного достоинства:

– Сэр, я не понимаю вас… Объяснитесь!

– Что с перчаткой? – потребовал я зло и нахмурил брови.

Он ответил чуть более твердо:

– Жестковата кожа. Я размял чуть. А в чем дело?

– А-а-а-а, – сказал я и убрал руку с оружия. – Нам, деревенским, только дай подраться, вот и чудится всякое. Истолковываем все в нужном духе. Так что учитывайте особенности национального восприятия. Но если вдруг восхотите в морду – только скажите, лопоух. За мной не заржавеет!

Аристократ мучительно искал ответ, чтобы себя не слишком уронить, но и меня не дразнить, уже видит, что перед ним совсем не овечка, но вдруг вытянулся, даже брюхо подобрал: через распахнутые двери входит сам, как я понимаю, хозяин замка. Вошел он величаво и царственно, не делая ни одного лишнего движения, бесстрастный и со взором, устремленным сквозь дальнюю стену.

Я невольно ощутил ауру власти, словно в комнату вошел президент банка, а то и самого МАГАТЭ, хотя и не помню, что это, но знаю, что МАГАТЭ – круто. Держался он с холодной властностью, в зале согнулись в поклоне.

Про этого человека, герцога Дюренгарда, я уже слышал: популярный среди рыцарства и даже простого народа, за что нелюбим при дворе, он редко появлялся здесь, и всякий раз что-то происходило: то ли доброе, то ли нехорошее. Отважный воин, знаток рыцарских правил и законов, предводитель войска, он показался мне настолько безобразным, что все мужчины, не чувствуя в нем соперника, могли искренне предлагать ему дружбу, а женщины, как известно, не настолько дуры, чтобы выбирать мужчину по длине его ног.

Ноги же герцога хороши для езды на толстой лошади, даже на бегемоте, но не для придворных танцев. Да и ростом не удался, а все мы ревниво смотрим на тех, кто выше нас, и покровительственно и дружелюбно – на низкорослых. И хотя у герцога плечи такие, что огр позавидует, а руками может ломать по две подковы, однако же внешность… гм… великая сила.

Я невольно пошевелил плечами и выпрямился, с удовольствием чувствуя, что у меня и рост, и осанка, да и вообще я орел, если не слишком присматриваться.

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 103