Вот это поворот! А что, Эфорр тоже темный?! Но у него нет чернильной ауры...

Возникшая вдруг рядом Маделин нагло вклинилась между нами.

– Мы ждем, – тихо процедила она.

Я обернулась. Лилиан занимала профессора разговором, не позволяя подойти к нам. Их пальцы временами интимно соприкасались, а Эфорр улыбался змеюке. Бррр.

«Папа» же стоял истуканом и, казалось, даже не слышал Маделин.

Заметив мою нерешительность, она многозначительно произнесла:

– От твоей покладистости зависит твоя жизнь, Аги.

– Берегись... – пролепетал «папа», – но что он имел в виду, угрожал или предупреждал, я так и не поняла.

Маделин мне подмигнула и утащила «папу», двигавшегося точно как дохлая гусеница-зомби.

Я тяжко вздохнула и встретилась с острым взглядом Эфорра. Оперативно вырвавшись из лап Лилиан, он решительно приблизился ко мне.

– Чего смотрите? – спросила я раздраженно. – У вас весь дом полон ведьм. Вот и папу уже схватили и промыли мозги.

Профессор вздрогнул. Притворяется или правда не знал?

– Не чертите жирным пальцем по поверхности стола, – холодно прошипел он.

А вот это было неожиданно. Стол ему важнее, значит?

Я посмотрела Эфорру в глаза, и демонстративно провела по столешнице уже двумя пальцами.

– Вам лечиться надо, профессор.

– Поплатитесь, Праст.

– Как бы вам самому не поплатиться. Но, может, расскажете, что тут у вас происходит? И кто такой Потти на самом деле?

– Тогда уж поведайте в ответ – кто на самом деле вы? Настоящая Агнес Праст уже раззвонила бы о том неприятном инциденте... когда я позволил себе... лишнее, – профессор с трудом выдавливал из себя слова, а я ликовала.

Наконец-то, подлый василиск почти извинился!