Рука Барракуды не хотела удерживать фонарик. Ивар закусил губу и еще раз, уже без слов, попросил: возьми…

Мертвые пальцы послушно приняли из его рук тускло светящийся кристалл.

Ивар оглянулся.

Вот они, смотрят. Угрюмые и злые, и раздраженные; Регина, придавленная своим нескрываемым горем, и отец, изможденный и страшно постаревший. Все смотрят на мертвого человека в пилотском кресле и на мальчика, неподвижно стоящего у подлокотника; они — не верят?! Что Барракуда — долетит?..

Ивар медленно поднял подбородок.

Как тяжело распрямляться. Как ноют плечи и боли спина…

Но он поднимает голову. Все выше и выше.

Ну вот. Теперь он может улыбнуться.

И улыбка выходит поначалу неестественная и трудная — но с каждым мгновением все легче. Все спокойней и свободнее. И безмятежнее. Вот так…

Он стоит у подлокотника и улыбается. И знает, что сегодня пойдет к Стене Мертвых — туда, где бесконечными рядами тянутся таблички, вмурованные в искусственный камень. Где рядом выбиты имена мамы и Сани.

Мамы…

Сани…

Он сядет, прислонившись к Стене спиной.

Закроет глаза — и увидит черное небо, полное пульсирующих, ясных, не знающих ночи фонариков.