— Странно, ты не возразил мне, — проговорила она задумчиво.

— А должен? — удивился я.

— Но ты ведь не последний в роду, — пояснила бабуля, — у тебя есть сын.

Шах и мат. Я нахмурился.

— Вот мальчишку в это втягивать не надо!

— Вот как?! Даже если я скажу, что дарую ему корону и всю власть в Амеште?

— Он слишком юн для подобных подарков, — решительно возразил я.

— Хочешь корону для себя? — усмехнулась она.

Я отрицательно качнул головой.

— Ни в коем случае!

— Но ведь ты был согласен пройти испытание скрижалью, — заметила она.

— Только, чтобы досадить Моргане, — признался я. — Да, собственно, если б не она, я бы никогда не пришел на Амешт.

Флавия вздохнула:

— Похоже, род Хайвергов все же проклят. Где былая слава? Где честь? Наш род угасает.

Я молчал и с умным видом кивал головой. Слава рода Хайвергов, как и забота о его продолжении, волновали меня слабо.

— Для тебя всё это пустой звук, не так ли? — произнесла она с горечью. — Ты слышал о нас только плохое, и отнюдь не гордишься такой роднёй?

— Дело не в том, что и о ком я слышал, — немного подумав, ответил я. — Вообще, не привык доверять слухам. Хватает и того, что знаю сам: отец и его безумные идеи разрушения, Моргана и иже с нею. Чем тут гордиться?

— В чем-то ты прав, — кивнула Флавия. — Моргана наполовину ташшар. А полукровки, одержимые своей неполноценностью, редко отличаются великодушием и благородством. Что касается моего бедного сына… — тяжкий вздох. — Когда человек в одночасье теряет всё, ради чего жил, нет ничего удивительного, что в душе его поселяется ненависть. Тогда жажда мести становится непреодолимой.

— До такой степени, чтобы уничтожить само мироздание? — ввернул я.

— Всё вышло из Хаоса и в Хаос вернется, — передернула она плечами. — Раньше ли, позже — какое это имеет значение?

— Для меня имеет.

— Ты рассуждаешь, как простой смертный. Учись мыслить категориями вечности!

— Пробовал — не получается.

— Это приходит с возрастом, — успокоила бабуля. — Ты ещё слишком молод и подвержен эмоциям. Ничего, перерастешь. Но мы отвлеклись от трона Амешта!

Флавия сделала многозначительную паузу и выжидающе посмотрела на меня. Сказать на заданную тему мне было нечего.

— Поскольку скрижаль разрушена, последнее слово в престолонаследии остается за мной. Я долго думала и решила, что трон Амешта не достанется ни тебе, ни твоему сыну, — объявила королева свою волю. — А так как других наследников у меня нет, династия Хайвергов отойдет в историю.

В её голосе прозвучала такая горечь, что я даже почувствовал себя в чем-то виноватым и произнёс:

— Это печально.

— Печально, что трон тебе не достанется? — осведомилась она язвительно.

— Печально, что всё это так тяжело для вас, — уточнил я. — Что касается меня… На эту голову ни одна корона не налезет!

— Не зарекайся, — заметила королева строго, — избранный тобой путь ведёт либо к смерти, либо к славе.

Я лишь обреченно вздохнул, к первому готовый куда больше, чем ко второму.

— Зачем вы все-таки позвали меня, Ваше Величество? Не затем же, чтобы объявить о лишении наследства, на которое ни я, ни мой сын и так не претендовали?

— Я хотела посмотреть на тебя перед смертью, — призналась она. — Но это не единственная причина. Если б пришлось, Делгрей отыскал бы тебя в любом из миров Паутины.

— Зачем?

— Твой сын в опасности.

— Ромка? — выдохнул я, чувствуя, как в животе собирается тугой комок страха. — Но он на Земле…

— Он у ташшаров. И если ты не поторопишься, произойдет непоправимое. Иди! Делгрей отдаст тебе циновку.

Скомкано поблагодарив, я пулей вылетел из комнаты. Делгрей с Луи уже ждали за дверью.

11. Трон ташшаров

Рома

Выходя в Паутину самостоятельно, я, если честно, хорошо так дрейфил: все же рядом нет всезнающего Арчи, который подскажет, поправит, прикроет. Но, на удивление, все прошло гладко. Следуя магическому навигатору — одна из немногих, освоенных мной волшебных фишек — я пересек Паутину, без проблем нырнул в реальность Амешта и даже на местности не промахнулся: вышел возле той самой деревни-кормушки, расположенной у самого Черного бора. Здесь, в этом мире, утро только началось, и лучи рассветного солнца золотили листву на деревьях мрачного леса, придавая ему удивительно безобидный вид. И я отлично знал, что тем, кто еще не окончательно растерял остатки инстинкта самосохранения, соваться туда не стоит, но все же крепко надеялся на побратимство с Лукасом да еще то, что Алва зазывала в гости. Наверное, она не ждала, что кто-то из нас вернется так скоро — да и, скорее всего, вообще в гробу таких гостей видела — но тут уж ей придется потерпеть.

Не дожидаясь, пока меня заметят из деревни, я поторопился скрыться под сенью леса.

Влажный сумрак казался особенно мрачным по контрасту с солнечным утром. Я постоял пару минут, давая глазам адаптироваться, а потом решительно зашагал вперед. Навигатор продолжал исправно прокладывать путь, но здесь я бы и без него не заблудился. Даже удивительно, как хорошо я запомнил дорогу, по которой прошел один единственный раз.

Сказать правду, я отлично понимал, что отец мою вылазку точно бы не одобрил. Да и сам я совершенно не был уверен, что поступаю хоть в какой-то мере разумно. Но отступать поздно, тем более сейчас, когда до встречи с Амелией осталось всего ничего. И я шел, хотя то и дело поправлял серебряную цепочку на шее. Нервы…

Он неслышно отделился от ствола дерева, за которым, наверное, уже какое-то время прятался, и встал прямо на тропе, сложив руки на рукояти меча.

— Не ожидал увидеть тебя так скоро,