— Замолчи! — взревел Муратов.

Он вскинул руку, и вокруг его пальцев заплясали багровые, жалящие язычки пламени. Воздух затрещал от жары. Альберт замер, сердце его бешено заколотилось.

Он помнил этот огонь. Помнил, как пахнет горелая плоть. Его плоть.

— Ты забыл, советник, — прошипел Муратов, приближая свою пылающую руку к лицу Игнатьева, — что происходит с теми, кто пытается давать мне плохие советы? Хочешь, я напомню?

Страх сковал Альберта. Все слова застряли в горле, мысли разлетелись по голове, как испуганные мухи. Он резко склонился, делая почтительный поклон, скрывая искажённое ужасом лицо.

— Виноват, ваше сиятельство. Я всё не так понял. Прикажите — и я буду стоять здесь с вами до конца рядом с солдатами.

Огонь угас. Муратов, удовлетворённо хмыкнув, развернулся и ушёл в дом, отдавая на ходу приказы.

Альберт медленно выпрямился. Его руки, покрытые перчатками, дрожали. Он судорожно сглотнул, пытаясь проглотить ком страха в горле. Он посмотрел вслед удаляющемуся графу и ощутил, как выползает наружу вся та ледяная, беспощадная ненависть, которую он испытывал к своему господину.

«Довольно. Всё. Решающий момент настал», — подумал он.

Советник больше не мог ждать. Этот безумец сожжёт его заживо при малейшем подозрении. Или проиграет войну и утащит его на дно вместе с собой.

Альберт отошёл в тень веранды, делая вид, что изучает какую-то бумагу. Его мозг работал с невероятной скоростью. Он видел всю ситуацию с превосходной ясностью.

Если Муратов останется здесь, он будет разгромлен. Конечно же, война непредсказуема, но Игнатьев прекрасно знал, сколько сил у Градова и Соболева вместе. Знал о воронах, которые действительно стали для них оружием победы, нанося внезапные и точные удары по самым важным точкам. Знал, что Градов научился комбинировать магические и технические войска, нанося особо болезненные удары.

Не говоря уж о том, что где-то неподалёку подступали войска графини Карцевой. Её тоже нельзя было сбрасывать со счетов.

Но если Муратов отойдёт к своему поместью… Тогда его авторитет рухнет окончательно. Ещё неделю назад Градов был окружён в своём доме, и Рудольф считал себя котом, зажавшим мышь в углу. Теперь всё поменялось с точностью до наоборот.

Очаг Муратовых, хоть и тоже был третьего уровня, не сравнится с мощью Очага Градовых. Владимир наверняка уже придумал, как его пробить. Да и сам Рудольф, ослеплённый яростью, будет совершать одну ошибку за другой.

Дольше ждать нельзя. Пора покидать тонущий корабль.

Альберт дождался, когда граф скроется в доме, и быстрым шагом направился к группе офицеров, отдающих распоряжения по обороне.

— Господа, — его голос прозвучал властно и чётко, без намёка на недавний испуг. — Изменения в диспозиции. Его сиятельство приказал… — и он начал отдавать серию мелких, но дезорганизующих приказов, которые должны были окончательно запутать и без того расстроенные войска.

Затем он отошёл в сторону и жестом подозвал двух человек из личной охраны — своих верных шпионов.

— Немедленно скачите к этим людям, — Альберт сунул им в руки сложенные листки. — Передайте, что «лес готов к вырубке». Они поймут. И чтобы всё было сделано тихо.

— Так точно, господин, — мужчины немедленно направились к конюшне.

Следом Игнатьев отправился в свой кабинет, заперся и достал из потайного ящика небольшой ларец. В нём лежали несколько артефактов — изящных серебряных ласточек. У них двигались крылья, лапки и головы, плавно, как у живых. Шедевр механики и магии.

Советник активировал их одну за другой, нашёптывая послания нескольким ключевым членам Дворянского совета. Тем, кто был у него на крючке или разделял его взгляды. Суть была одна: «Муратов проигрывает войну, он неадекватен. Его пора сменить. Поддержите мою кандидатуру на пост генерал-губернатора, когда придёт время».

С наступлением вечера, когда суета в лагере немного утихла и сменилась напряжённым ожиданием, Альберт, не привлекая внимания, вышел на конюшню. Он был одет в тёмный плащ без всяких опознавательных знаков. Оседлал самого быстрого и выносливого коня.

В последний раз окинул взглядом освещённые огнями окна дачи, где сидел его господин, и лагерь, обречённый на разгром.

«Хотел бы я остаться, чтобы лично взглянуть, как ты падёшь, Рудольф… Увидеть твоё лицо в момент полного краха. Но ничего. Просто знать об этом, быть тем, кто дёрнул за ниточки и привёл тебя к этому падению… Это тоже будет сладко».

Альберт развернул коня и тронул поводья. Лошадь бесшумно ступила шагом, а затем перешла на резкую рысь, унося советника прочь — из Горных Ключей, из войны, из-под власти Рудольфа Муратова — в его собственное, тщательно спланированное будущее.

Под посёлком Горные Ключи

На следующее утро

— Атакуем? — зевая, спросил Станислав и плотнее запахнул плащ. Утро было прохладным, и над позициями наших войск стелился лёгкий туман.

— Нам некуда торопиться, — ответил я, не отрывая взгляда от линии вражеских укреплений на склонах холмов. — Дождёмся, пока разведка доработает.

Я кивнул в небо, где над головами муратовцев кружили чёрные точки — наши вороны. Их было видно невооружённым глазом, и вражеские маги, конечно, не оставались в бездействии. С земли взмывали вверх огненные полосы, пытаясь сбить воронов. Пару раз у них получилось — птица, поражённая магией, камнем падала на землю.

Но воронов было много, а сил и концентрации у измотанных магов Муратова — мало. Так что мы продолжали спокойно и методично изучать, насколько хорошо отступающие силы противника успели окопаться за ночь.

Вскоре те, кто управлял птицами, начали возвращаться в свои тела и докладывать. Картина вырисовывалась ясная и не слишком утешительная. Они успели неплохо устроиться. Окопы, насыпи, завалы из деревьев — работа кипела и сейчас, солдаты с лопатами и кирками продолжали совершенствовать свои позиции.

А в центре всего находилась дача Муратова, несколько зданий, окружённых грушевым садом. Всё это было накрыто магическим куполом. Не чета могучему щиту Очага, но всё же довольно крепкий.

И главное — видели самого графа. Он разъезжал перед своими войсками на коне, отдавая приказы. Он не сбежал и решил стоять здесь.

Я был слегка удивлён. Ожидал, что Муратов отступит к своему родовому поместью, под защиту полноценного Очага. Но нет, он предпочёл остаться и принять бой вместе со своими войсками. Возможно, из гордыни. Возможно, из расчёта, что мы, уставшие после долгого марша и предыдущих боёв, не рискнём штурмовать укреплённую позицию.

А возможно, у Рудольфа Сергеевича ещё сохранилась частичка дворянской чести.

Я собрал Никиту и Соболева у походного стола с