Я стонала — сначала тихо, потом громче, всё чаще, срываясь на дыхание. Мои пальцы сжимали плечи Мейлона, спина выгибалась навстречу Томрину, и я больше не могла отличить, кто из них заставляет меня дрожать.

Жар нарастал. Магия — пульсировала в воздухе, искрилась на коже, пронизывала всё.

Я чувствовала, как они близки. Как оба рвутся к финалу — и как будто ждут моего сигнала. Моего разрешения. Моего падения.

— Сейчас… — выдохнула я, почти не узнав свой голос.

И в тот же миг всё вспыхнуло.

Тела слились в едином толчке. Вздохи, стоны, магия — всё вырвалось наружу, накрывая нас волной блаженства. Я застонала, выгнувшись в дугу, когда жар пронёсся по телу, волной сотрясая сознание.

Мейлон стиснул меня, прильнув губами к моему плечу, а Томрин прижался сзади, хрипло выдыхая моё имя. И я чувствовала, как оба кончили во мне наполняя до краев, сгоревшие в этом безумии вместе со мной.

Я лежала между ними, вся ещё дрожащая, мокрая от жара, от ласк, от магии, что всё ещё покалывала под кожей. Мейлон не отпустил меня — наоборот, притянул ближе, обняв, как нечто драгоценное, и нежно коснулся губами моего плеча. Его дыхание — ровное, тёплое — ласкало кожу не хуже пальцев.

Томрин не спешил уходить. Он лежал позади, одна рука скользила по моему бедру, легко, почти рассеянно, как будто просто рад был быть рядом. В его глазах читалась какая-то мягкость. Удивительно… почти трогательная.

— И что там Талмер? — прошептала я, когда тело наконец перестало откликаться на каждый вздох.

Рука Томрина замерла на моем теле. Я ощутила, как он напрягся.

Глава 16

Ну да. Логично. Видимо, решил, что я хочу его добить.

— Расслабься, — сказала я спокойно, не открывая глаз. — Я просто спрашиваю.

Он медленно выдохнул. И в ту же секунду я снова почувствовала его прикосновение — осторожное, почти несмелое. Как будто боялся обжечься. Или меня разозлить.

Эти мужчины не привыкли касаться Ташу. А я… я обожала прикосновения. Эти — особенно. Я буквально таяла под их руками.

— Он в норме, — наконец прошептал Томрин. — Готов служить вам, лея.

— Хорошо.

— Лея?.. — нерешительно подался он ближе. Я приоткрыла один глаз. — Я поговорил с ним. Он будет послушным. Прошу вас… не пытайте его.

Я приподнялась на локтях, повернувшись к нему лицом.

— Почему?

— Он… — Томрин отвёл взгляд. — Он был в плену всего год до того, как вы его купили. Он не привык к… такому. К тому, что у него есть хозяйка, лея.

Я замерла, вглядываясь в его черты. Они были свободны?

Как вообще циски попадают в плен?

— А вы, выходит, уже привыкли, — тихо сказала я, оглядывая своих мужчин.

— Мы рады служить своей лее, — чётко произнёс Томрин.

А Мейлон промолчал. Просто смотрел на меня — взглядом, в котором было куда больше, чем просто покорность.

Я посмотрела на него, ожидая ответа.

— Я сделаю всё, что пожелает моя пара, — сказал он просто.

Я сжала губы. Вопросы о расе повисли на кончике языка — горькие, колкие, слишком опасные. Нельзя. Не сейчас. Не так. Таша бы не спрашивала. Она бы знала. А я… Я делала вид.

Поэтому, вздохнув, повернулась к Мейлону:

— Всё готово к визиту родителей?

Он слегка вздрогнул, но тут же кивнул.

— Почти всё. Комнаты приведены в порядок, меню согласовано с главной кухаркой, подарки подготовлены… Я хотел обсудить только, где вы планируете встречать их. В зале или в малом приёмном?

— Где обычно? — спросила я, надеясь, что это звучит естественно.

— Обычно… вы спускались к ним в сад. Чтобы произвести… должное впечатление, — он чуть смутился. — И эффектно.

Я закатила глаза и хмыкнула:

— Ну конечно. Всё должно быть с размахом.

Мужчины переглянулись, но промолчали.

— Хорошо. Пусть будет сад. Только напомни, когда именно они приезжают. Не хотелось бы… пропустить шоу.

Мейлон кивнул с лёгкой улыбкой.

— Завтра утром. На рассвете.

Значит, у меня осталось меньше суток, чтобы окончательно вжиться в роль.

Кайрен

Я не находил себе места.

Комната была слишком тесной. Воздуха — будто не хватало. Я ходил туда-сюда, пересекал пространство, возвращался обратно, каждый раз останавливаясь у двери и снова поворачивая назад.

Где он?

Мейлон ушёл к ней ещё вчера. Вечером. С этой своей одержимой улыбкой на губах, блеском в глазах от их парной связи. И не вернулся. Даже когда к ней пошёл Томрин — он не вернулся. Даже тогда. Она и раньше была жестока с Мейлоном, словно ненавидела его за то, что тот создал с ней связь, которую она не могла контролировать. Но в этот раз что-то яано пошло не так.

Что она сделала с ним? Я сжал кулаки. Челюсть свело от напряжения.

Таша была стервой. Жестокой, капризной, требовательной. Она ломала нас, как надоевшие игрушки. Смотрела, как ты рушишься под ней, и улыбалась. И если Мейлон… если он всё ещё там… значит, она сделала с ним что-то особенно извращённое.

Может, изуродовала? Он бы не остался по доброй воле. Значит она не дает ему уйти. Я знал Мейлона. Я знал его терпимость, его улыбки, его мягкость. Но и его границы знал тоже. Он не из тех, кто добровольно бы остался под ударами, если бы был выбор.

…а может, всё не так? Нет. То, что она решила поиграть в рабыню ничего не значило. Просто очередной ее дурацкий эксперимент. Я закрыл глаза и стиснул зубы. Нет. Она не такая. Она не…

Но в голове снова и снова вспыхивало лицо Мейлона. Его взгляд. Как он смотрел на неё в тот день, когда она впервые назвала его по имени.

Как будто она — его солнце. Наивный мальчишка верит, что раз она его пара, то рано или поздно она его примет. Дурак! Она не примет никого из нас.

Я швырнул подушку на пол. Потом ещё одну. Потом сел на край дивана и сжал голову руками.

Я сидел, сжав кулаки, когда почувствовал на себе взгляд. Тяжёлый, молчаливый, но — пристальный. Обернулся.

Талмер.

Он сидел на полу у стены, подтянув колени к груди, и молча наблюдал. В его лице не было ни злости, ни страха. Только та самая пустота, в которой всегда прячется недоверие.

Живое подтверждение того, какая она есть на самом деле.

Его до сих пор