Таир осторожно положила его в свою кровать, достала пистолет и заглянула в обойму. Неожиданно хлопнула входная дверь, и она, вздрогнув, направила пистолет на коридор. Но оттуда послышались веселые детские голоса: «Ма, мы уже дома. Мы гуляли. Там так весело!»

«Похоже, они не голодны», — автоматически отметила Таир и, старательно ни о чем не думая, приставила пистолет к виску. Но малыш заплакал во сне и пополз, не просыпаясь, на поиски матери, пока не нашел и не уткнулся в нее, лизнув в шею маленьким раздвоенным язычком. Она отбросила бесполезный пистолет в сторону, резко поднялась, зашла в ванную комнату, открыла кран и, глубоко дыша, чтобы справится с тошнотой, сделала несколько больших глотков. Потом достала с верхней полки туалетного шкафчика припрятанную — чуть ли не год назад — сигарету, закурила и вышла во двор.

С непривычки она закашлялась, сильно, до слез, и неожиданно для себя разрыдалась, жалея, что все быстро прошло и быстро закончилось, а она так и не успела ничего понять; дети позвали ее, и она вернулась в дом, улыбаясь, вытирая рукой глаза и с недоумением разглядывая собственные пальцы, пытаясь вспомнить, откуда взялись на зеленой, чешуйчатой коже капли странной обжигающе-соленой жидкости.