— Но если бы…

— «Если бы» не бывает, спешу напомнить, — веско произнёс Андрей Аронович. — «Если бы» — это наши вериги, гири каторжника, осуждённого собственной глупостью, которую дураки называют задним умом! — И он похлопал себя ладонью по ягодице.

— Но вы сами учили смотреть в примеры прошлого!

— Примеры, моя дорогая! Басни! — Белкин растянул губы в улыбке. — Нечто, лишённое эмоционального контекста, снятое с жизни, как сливки с молока! Оставьте обрат профанам, право же. Ваш пример должен звучать так: я буду осмотрительней. Тэ-че-ка. Сожалеть о том, что случилось и уже не повторится, — он опять улыбнулся и дважды дёрнул плечами, — бессмысленно.

— Да, учитель, — печально ответила Ира.

— Уже лучше, Ирочка. Который раз уже говорю, и вот… — он похлопал себя по карманам шортов. — У вас не будет сигаретки? А то идти до палатки жуть как не хочется.

— У меня только «Пол-магл», а вы вроде «Маг-боро» курили…

— Да? — сумерки скрыли досадливо сморщившуюся физиономию Белкина.

— Их же нельзя смешивать в течение…

— Да, в течение одного дня, — с лёгким раздражением повторил он свои собственные бутафорские наставления.

В перемежающейся тишине вечера раздался крик хищной птицы. Белкин застыл и прислушался. Ира, поглядев на учителя, тоже стала вглядываться в темнеющее небо. Крик повторился.

— Викки! Викки! — вдруг пропищал в небеса Андрей Аронович. Заметив удивлённый взгляд ученицы, он пояснил с удовольствием: — Приятель мой. Частенько прилетает по выходным — я ему курятинки копчёной приберегаю. А! вот и он!

Крылья свистнули прямо над головой девушки, она ойкнула и удивлённо уставилась на учителя. Затем — на сокола, примостившегося на тополе чуть в отдалении от палаток. Не услышь она его в небесах, спутала бы с грачом или вороном: настолько черна была птица!

— Ну да, у каждого свои… как сейчас говорят, тараканы, — Белкин снова широко улыбнулся. — Кто-то печётся о своих неудачах, а кто-то подкармливает Викки и хочет изменить мир к лучшему. И все мы потихоньку… — он замолчал, потёр гладко выбритый подбородок. И указал вперёд. — Однако давайте поторопимся, не будем заставлять его ждать! Иногда мне кажется, что он и речь нашу понимает, и поумней некоторых людей будет.

— Что — правда? — глаза Иры загорелись интересом к совсем уж поразительным речам наставника.

— Разве я мог соврать о таком!? — вернул он фразу. И весело рассмеялся. — Ну-с, идёмте, идёмте!