Я сглотнул и услышал, как слуга оставил поднос на прикроватной тумбе и тихо вышел.

Кем она себя возомнила, Пятая, осмелившаяся поднять руку на своего будущего короля? Одно мое слово и ее могли бы серьезно наказать.

Она должна была отправиться домой. Я ни за что не позволил бы ей остаться после того, что она сделала.

Я прокручивал эту ситуацию у себя в голове вот уже несколько часов к ряду, обдумывая, что мне следовало сказать или сделать в тот момент. И каждый раз, как я проживал все вновь, я становился все более и более разъяренным. Что за девушка так поступала? Что заставляло ее думать, будто она может безнаказанно избить своего принца?

Обдумав этот случай по меньшей мере раз сто, в конце концов я поймал себя на осознании, что моя злость постепенно сменилась некоторого сорта благоговением.

Америка что, совсем ничего не боялась?

Не то, чтобы я хотел проверить эту теорию, но я абсолютно точно задумался, многие ли другие, будучи помещены в такую ситуацию, которая позволила бы им предположить, что я хочу ими воспользоваться, допустили бы нечто подобное? Чтобы отстоять свои права или попросту потому, что им было не все равно, что я могу с ними сделать.

Пусть она предотвратила то, чего бы и так не случилось, но это показало, что ее совершенно не волновало мое положение. Хоть она и поняла мой намек абсолютно неверно, она решила постоять за себя. Я искренне этим восхищался. Я бы и сам хотел иметь в себе это. Быть может, если я продолжу общаться с ней, какая-то часть ее бесстрашия передаться и мне?

Черт подери. Я должен был позволить ей остаться.