Все остальное было вполне предсказуемо.

Я стрелял из-за стойки охраны, а бойцы из «Кси-сервис» по ней. Когда у меня оставалось всего два патрона, послышался грохот. Стекляную наружнюю стену холла снесла боевая машина — едва заметная из-за стелтс-покрытия с отрицательным индексом преломления света. По силуэту я признал в ней «Гепарда», используемого, в основном, Африканским корпусом. И вскоре все бойцы из «Кси-сервис», немного повертевшись, легли и превратились в коконы — их накрыла и стянула нанотрубчатая сеть «Авоська-М» из капсулы, отстреленной «Гепардом».

Люк машины открылся и меня поманила рука в камуфляжной перчатке.

— Ну вот, госпожа Вилнер, экипаж прибыл, — она ответила вымученной, но такой приятной улыбкой, я ухватил ее за тонкое запястье и мы рванули к «Гепарду».

— Полковник Кароян, — услышал я от плечистого человека, который заполнял половину кабины, лицо его было скрыто зеркальным забралом шлема.

Он похлопал меня по плечу и тут же открылись виртуальные окна телеприсутствия. Я видел, что «Гепард» уже мчится по скайвею, сверху баражируют геликоптеры и, внизу по питерской лагуне, несутся катера-ракетоносцы.

— Вы несколько поторопили наше выступление, Царегородский, — сказал полковник Кароян. — Только вчера президент аннулировал договор с корпорациями и распорядился вернуть наш Африканский корпус из Конго. Вертолеты пришлось захватывать у «Кси-сервис» — провели операцию ночью, действовали ножиками, по-пластунски, чтобы меньше визга было. Но ведь и ждать нельзя: черви уже доедают наш мир.

Армагеддон рядом. И он требует мое жизни. Чтобы дать в ответ бессмертие.