Впрочем, в какой-то момент он перехитрит сам себя, раз такой умный. Когда-нибудь он основательно загремит, с треском и фейерверком, а уж я этому поспособствую. Ладно, «поживем — увидим», как говорят покойники.

Дядя, извини, но на Валинор я с тобой не пойду — да и не собирался.

К тому же у меня теперь иные счета и долги.

Я — проиграл и неплатежеспособен. Пока. Ведь игра, как это ни смешно, продолжается. Просто надо уметь проигрывать. И — отыграться.

Нуменорец захлопнул тетрадь. Он ощущал легкую дрожь во всем теле, стало совсем холодно. И неуютно. С трудом повернул голову — отчего-то на мгновение показалось, что за плечом он увидит того, чей дневник он только что прочел. Лицо Аллора ясно рисовалось в памяти — то, что он видел при последней мимолетной встрече, — неестественно бледное, с застывшей ухмылкой и обжигающе холодными, замороженными глазами…

Робко постучали в дверь. Вошел дворецкий, держа в руках свиток. Документ — завещание — был в образцовом порядке, удивительном для столь безалаберной личности. Начальник сыска обратил внимание на листок, отдельно зажатый в дрожащих пальцах слуги. «Советую покинуть остров, и чем тише и быстрее, тем лучше. А.».

Нуменорец, кивнув дворецкому, вышел из комнаты, по узкой лестнице поднялся на башню. Город вскипал праздником, с улицы доносились звуки марша. Бежать, предупредить, остановить? «Поздно», — лязгнуло в голове. Он постоял с минуту и быстро направился вниз — из замка — домой. Слишком, многое надо успеть…