Они — его семья. Именно ради них он не бросил всё, не самоубился о какую-нибудь тварь, оставшись без рода. Ради них решил жить как нормальный человек…

Он открыл глаза и мрачно уставился на типа в балахоне. Решил, да.

Но прошлое всё не отпускает.

Может быть, это шанс для него? Раз они так опасаются просто прикончить его, значит они сейчас не в том положении, чтобы нарушать данные обещания.

Они просто хотят связать его противозаконной сделкой, опозорить в глазах полиции.

Ну и что? Что он, работу себе другую не найдёт?

Или нет, не так. Сейчас он заберёт у них сына и защитит его как следует. А затем вернётся и отомстит.

Он ведь не безумец — всегда переть в лоб. Сонька, конечно, часто журит его за прямоту, но в реально опасных ситуациях он умеет играть вдолгую.

Сонька вообще ещё та паникёрша. Дмитрий улыбнулся.

С усилием разомкнул пересохшие губы.

— Что ж. Вы говорите довольно убедительно… — он всё-таки продолжал тянуть время, судорожно просчитывая варианты. — Думаю, я вынужден…

И тут дверь к лестнице, ведущей в подвал, со стуком отворилась. В мрачную обшарпанную комнату влетел пухлощёкий розовый малыш, парящий верхом на пушистом белом облачке.

Ну прямо купидончик!

Он радостно улыбнулся, помахал ручкой и пролепетал:

— Папа… пидём домой!

Хотя постойте-ка. А почему с машущей ручки слетело несколько багровых капель?!

И вообще, малыш не розовый. Это в бледном свете так кажется! На самом деле он весь красный!

И с пушистого облачка тягучими каплями льётся… кровь?!

Впрочем, об этом потом. Сначала — вскочивший с кресла человек в балахоне. Дмитрий весь напрягся, формируя кинетические поля.

Глава семьи Осинских не был хорош в сложном заклинательстве. Его сила — магия прямого действия. Но не какая-то красочная яркая стихия, а чистая кинетика. Спрессованное механическое движение воздуха.

Иначе говоря — энергетические поля.

Он может мгновенно создать хоть силовой щит, хоть лезвие, рассекающее сталь, хоть мягкую энергетическую подушку.

Сейчас Осинский создавал лезвия. Много лезвий.

* * *

Да, батя, да! Мочи его!!!

Когда я наконец выбрался из подвала и увидел сидящего отца, радости моей не было предела.

Кровь, притянутая мной в подвале, почти заканчивалась — даже на создание недолговременного Облачка ушла большая её часть.

Так что батя нужен был просто позарез.

А уж когда он вскочил — и мгновенно порубил мужика в балахоне в кровавую кашу, залив всё покруг алым, я натурально ликовал.

Ай да батя, ай да молодец!

Стану архимагом — сделаю тебя своим телохранителем.

Хотя стоп. Что-то зашитить меня от похищения он не сумел.

Тогда разведчиком и диверсантом.

Я торжествующе расхохотался, глядя на летящие во все стороны руки и ноги.

Да! Смерть моим врагам! Смерть врагам семьи Осинских!

— Смейть!!!

Батя, кажется, слегка увлёкся. Когда я это прокричал, он как раз расплющивал кости противника в кровавую кашу.

Обернулся на меня.

Посмотрел, как я радостно хохочу, едва не падая с Облачка.

— С… сынок? Ты в порядке?

— Дя! — помахал я окровавленной рукой.

— Так… — мрачно проговорил отец, растеряв весь азарт. — Давай-ка валить отсюда. А то остальные подтянутся… Да и маман меня за твою психику убьёт.

Я оживлённо закивал…, а потом Облачко со звуком *пуф! * рассеялось — и я полетел вниз.

К счастью, не упал. Невидимое поле мягко подняло меня, поднося к перепуганному отцу.

Эх, сила демонской крови закончилась, больше никакой подпитки. А обычная, людская… толку-то с неё с такими потерями при поглощении? Она как вода получается!

Несмотря на спешку, отец крепко обнял меня, прижимая к мощной груди. Да, именно этого ощущения спокойной уверенности мне не хватало в чёртовом подвале.

Спасибо, что пришёл, батя.

Хотя я бы и сам выбрался, конечно!

— Чья это на тебе кровь, малой? — внимательно посмотрел на меня отец. — Вижу, что не твоя.

— Евона!

Тьфу ты, какой жалкий ротовой аппарат! Ну что ж ты не работаешь нормально?!

— Демона?! — неверяще переспросил отец. Я настойчиво закивал.

Страна должна знать своих героев! Ну, или типа того.

— Ладно, подробности потом расскажешь… как подрастёшь. Почему я вообще разговариваю с пятимесячным сыном как со взрослым?!

Последнее он добавил совсем тихо и как-то в сторону. Сам застеснялся, походу.

А потом, уже с явной гордостью в голосе и снова мне:

— Молодец, Костян! Богатырь! Вот уж точно — весь в отца! Ух ты мой маленький демоноборец!

Отпусти, папаша… задушишь!!!

Наконец, отец услышал топот в коридоре, и, обняв меня одной рукой, отец с ноги распахнул дверь, встречая взглядом бегущего сюда охранника.

Взглядом — и воздушным лезвием, тут же отделившим голову.

— Культисты херовы… ой, прости сын, вырвалось!

Да, батя, сейчас это явно самое страшное, с чем я могу тут столкнуться!

Знал бы ты, как ловко я ругался на родном языке. Как же там это…

Тьфу ты! При перерождении всё, включая мысли и память, перешло на русский. Придётся учиться ругаться заново.

Думаю, батя будет хорошим учителем!

Так, а теперь внимание, вопрос.

Отец что, пешком сюда притопал? Что-то во дворе я никакого транспорта не ви… а-а-а-а-а!!!

Меня опять стошнило. Когда сидел посреди кровищи и кишков не тошнило, а вот когда батя резким прыжком оттолкнулся от земли и взлетел, тут же запрыгнув на созданную им невидимую плоскость — стошнило.

Да, летать Дмитрий Осинский не умеет. Зато скачет по своим полям что твой козёл.

Ну ты и козёл, батя! Бу-э…

Так мы и полетели к дому, огромными прыжками прямо по воздуху.

К счастью, сил у меня к этому моменту осталось так мало, что я просто вырубился, даже несмотря на жуткую тряску.

А очнулся уже в тёплых объятиях рыдающей от счастья мамы. Соня прижимала меня к объёмной груди, гладила по голове и что-то горячо шептала.

Ни слова не пойму, женщина, давай чётче!

Мы сидели на родительской кровати. Отец обнимал маму, мама обнимала меня… ого, помыть успели, пока в отрубе был? Удобно.

Я обнимал машинку. Не бойся, родная, скоро продолжим наши телекинетические опыты.

Ты у меня полетишь, ещё как. Однажды я обязательно отправлю тебя в космос!

И вообще.

Ну вот почему когда так нужно уметь говорить, мне всего пять месяцев?! Я бы хоть маму как-то утешил.

Нет!

Не станет жалкая фикция вроде возраста и слабых мышц препятствием для моего могущества! Ни за что!

— Мама… — обратился я к ней, обхватывая за влажные щёки. — Мама, я демона убий!!!

Ух… Тут же рухнул лицом в тёплую грудь. На сегодня достаточно политики… то есть разговоров.