- А если отец узнает?

- Не узнает. А узнает - ну и пусть. На то и огненная ночь. Я бы отцу сама сказала - вздохнула Лиска - чтобы он к тебе посылал сватов... Но он, знаешь... Он ведь сам без родителей рос, бездомным, у него все богатство было - рубаха да дырявые портки! Из такой-то нищеты он выбился в известные люди, стал ключником у самого князя. Нам с сестрой он приготовил такое приданное, что борярышням впору. Он нас никогда в жизни не выдаст за простого пильщика - не допустит, чтобы мы, и наши дети - его внуки, голодали и жили в бедности, как он жил...

- Так постой... - Пила, повернувшись спиной к стене, чуть отстранил от себя Лиску и взглянул в ее удивительные глаза - зеленые посередине и светло-карие по краям.

- Чего? - спросила Лиска.

- Князь ведь сказал, что весь полк берет себе в дружину. Значит, и меня тоже. Я теперь не простой гражданин, а княжеский дружинник!

- Точно... - прошептала Лиска - Ты ведь теперь сам боярин, да не последний! - и засмеялась - Ты погляди, какой боярин выискался!

Девушка смеялась, а Пила крепко прижал ее к себе, и подумал, что каких только чудес на свете не бывает...

А спустя пять дней в Струг-Миротворов прискакал срочный гонец из Стреженска. Грамотой, которою он привез, Лев приказывал Смирнонраву вернуться в его удел в Засемьдырье, Стройне - прибыть в столицу и принять от великого князя положенную честь и содержание, туда же явиться своему дружиннику Коршуну, но уже на суд, за измену и самовольный уход с войны. А большому боярину Скале Лев повелевал занять место Каяло-Брежицкого воеводы и наместника Степного Удела.