выворачивать ее наизнанку. Вокруг лезвия свернулся шар из плоти, разделенный

лезвием пополам. Полная рука плоти могла сплавить тело в

шар, и самое плохое при этом то, что это не убило бы бессмертного. Это

остановило бы его, но для смерти нужно располосовать тело. Я была рада, что она умерла прежде.

— Со мной все в порядке. Проверь Баринтуса, — сказала я.

Дойл поколебался, а затем сделал то, что я попросила. Рис проверил

пульс у Пэттерсона. Перед этим он отбросил ногой пистолет из его рук, но

когда он повернулся и увидел, что я смотрю на него, он покачал головой.

Пэттерсон был мертв.

Я услышала сирены. Соседи позвонили из-за выстрелов. Все в таких

случаях в Лос-Анджелесе вызывали полицию.

Дойл помог Баринтусу сесть. Тот вздрогнул и сказал:

— Я забыл, что меня можно подстрелить.

— Это не смертельно, — сказал Дойл.

— Но больно.

— Насколько я помню лекцию, которую ты мне прочел, море нельзя

повредить, — сказала я.

Он улыбнулся.

— Если бы я не сказал тебе это, ты позволила бы мне поехать?

Я подумала и ответила:

— Не знаю.

Он кивнул.

— В это время я прикрывал тебя, — сказал он.

Кабодуа слетела с балкона, ее черный как вороново крыло плащ, сейчас

был больше всего похож на крылья. Она встала на колени передо мной.

— Насколько тяжелое ранение?

— Не знаю, — сказала я. — Джулиан?

— Он будет жить, и он поправится, но ему больно. Сейчас с ним Усна. — Она

проверила импровизированную повязку. Дойл перевязывал Баринтуса, а

Рис убрал свой пистолет подальше и переложил в более доступное место

лицензию частного детектива, чтобы быстрее достать ее, когда

полицейские войдут в дверь.

Они не стреляли в нас и не арестовали нас. Помогло то, что у нас были

раненные, и что я была Принцессой Мередит Ник-Эссус. Время от времени

очень помогает быть знаменитостью.

Глава 47

Мне на руку наложили швы, они были из тех, что растворяются по мере

заживления раны, потому что другие просто врастут в тело прежде, чем

доктор успеет их снять. Не думаю, что смогу залечиться быстро, но я была

рада, что доктор знал достаточно о фейри, чтобы принять подобные меры

предосторожности.

Люси была настолько взбешенной, какой я ее еще никогда не видела.

— Тебя могли убить!

— Он работал в полиции, Люси. Я боялась, что если бы мы вызвали тебя, то

твои парни были бы на его стороне.

— Никто из наших людей не стал бы говорить с маньяком-подонком.

— Я не могла рисковать Джулианом, тем более, что это была моя ошибка, что они захватили его.

— Как это твоя ошибка? — Спросила она.

— Я была приманкой, и мы защищали себя и наших крошек-фей, наших

фейри, но мы не подумали, что нужно охранять Джулиана и других.

— Почему они захватили его?

— Он приезжал к нам, чтобы избавиться от голода кожи.

— Это ты так секс называешь?

— Нет, это именно то, на что это похоже. Он приезжал, чтобы его обняли, но

он вернулся домой целомудренным. Он спал с другими мужчинами ночью, и

видимо плохие парни видели, что он уехал утром. Они думали, что он

был еще одним возлюбленным.

— А разве тебе уже не достаточно?

Я кивнула.

— В некоторые дни даже слишком много.

— Они не знали, что Джулиан гей?

— Дойл сказал, что, когда кто-то гетеросексуал, то он и думает сначала

именно так.

Она кивнула, как будто это имело для нее смысл.

— Ты знаешь, лейтенант Петерсон требует от нас, чтобы мы кого-нибудь

арестовали.

— По какому обвинению? Криминалисты могут изучить образцы крови, но

это она напала на меня. Если бы Дойл не использовал нож, то все

закончилось бы гораздо хуже. — Я показала на свою перевязанную руку.

— И я видела Баринтуса внизу в прихожей. Врачи говорят, что он будет

жить, но если бы он был человеком, то не выжил бы.

— Трудно убить бывшего бога, — сказала я.

Она погладила меня по плечу.

— Ты же знаешь, что мы действительно делаем свою работу, Мерри. И мы

поддержали бы тебя в этой ситуации.

— Боссу твоего босса мое присутствие не понравилось даже на месте

преступления из-за страха, что я могу ранить особо усердных репортеров.

Ты действительно думаешь, что он согласился бы допустить меня к

спасению Джулиана?

Она огляделась, потом наклонилась ко мне и тихо сказала:

— Буду отрицать, если спросят публично, но нет. Они никогда не позволили

бы тебе войти туда.

— Я не могла позволить своему другу умереть, потому что мы проморгали

опасность и не поместили своих друзей под охрану.