- Пусть. Там не осталось ничего нужного.

Пламя взлетело по плетям старого плюща, заглянуло в бойницы третьего и четвертого этажей, пробежалось по пыли и мелкому сору, охватило пересохшее дерево перекрытий, и башня запылала разом, словно бочка с перегретой смолой. Из темноты потянуло ветром, и весь остальной пожар ненадолго оживился, дожигая то, что еще могло гореть.

Беатрис подошла к мужу, укрылась за его спиной, положила ладони на плечи. Мальчишки, взявшись за руки, стояли рядом.

- Они ушли? - она не уточнила, «кто» ушел, но Рэндол понял и ответил не переспрашивая:

- Да, конечно.

- Это хорошо. Теперь все наладится. Смотри, как горит… ведь это вся наша прошлая жизнь… (с долгим треском рухнула крыша правого крыла) - там был зал для балов, а теперь ассамблеи будет проводить кто-то другой. А тут… (новый столб искр) - наша спальня. Надо же, все сгорело, а мне ничуть не горько.

- Пусть горит, - согласился Рэндол. - Пускай сгорает все. Самое дорогое я сумел вытащить.