Ирбис вдруг вскинул огромную голову, и его рык потряс окружающие горы. А затем голова зверя снова опустилась, в круглых, желтых, донельзя изумленных глазах погасла жизнь, и могучее звериное тело обрушилось на Вотшу всей своей тяжестью.

Через несколько минут изверг пришел в себя. Придавленный телом ирбиса, он сам себе казался совершенно беспомощным, однако спустя всего несколько секунд почувствовал, что лежащее на нем тело становится… легче. Собравшись с силами, он отвалил в сторону звериную тушу и попробовал приподняться. Не сразу, но ему удалось сесть, и тут он увидел, что в светло-серой шкуре ирбиса, в его огромном мертвом теле медленно разрастается дыра со странными обугленными краями. Центр этой растущей дыры, по всей видимости, приходился на место удара серебряного кинжала, и эта дыра словно пожирала отданное ей мертвое тело, пожирала неторопливо, деловито, без остатка, не оставляя следов. Вотша невольно попятился прочь, не сводя глаз с пропадающей неведомо куда плоти, и вдруг почувствовал, что рядом с ним кто-то есть. Резко вскинув голову, он увидел стоящего в двух шагах от него Вагата — тот буквально остолбенел, взирая на мертвого ирбиса, плоть которого сгорала в невидимом пламени.

— Я… убил его… — одними губами прошептал Вотша, но кузнец, похоже, его не слышал.

Тогда Вотша собрался с силами и, не обращая внимания на свирепую боль, словно сдирающую с него кожу, попробовал встать на ноги. Дважды он падал на бок, но в конце концов ему удалось подняться. Тогда он осторожно выпрямился, протянул вперед правую руку с зажатым в ней серебряным кинжалом и выкрикнул во все горло свой вызов этому Миру:

— Я убил его!!!

Примечания

1

Эгиль, сын Грима Лысого «Выкуп головы».