Илья вдруг замер, словно почувствовав мой взгляд. Затем резко обернулся, и на его лице появилась лёгкая, усталая улыбка:

— Добрый день, Николай Арсентьевич, — начал он. — Вы к руководителю?

Я покачал головой:

— Как раз нет. Вас собирался навестить. Узнать, как вам новая работа.

Илья коротко усмехнулся, опершись рукой о бочку:

— Чувствую себя как рыба в воде, — ответил он. — Спасибо, что помогли с устройством.

— Я вижу, — произнес я, глядя на пленника. Тот, съёжившись, сидел у забора и явно старался стать меньше.

— Этот решил половить форель сетями. Да не рассчитал: у нас нынче течения сильные.

Я только кивнул.

— А вообще, в последнее время развелось таких ловцов, как тины весной, — продолжил водяной, глядя на браконьера. — На протоках, в устьях. Не местные, все из Беломорья. О реке не думают. В глазах только жажда наживы. Придётся, наверное, поговорить с начальством, чтобы усилили патрули вдоль водоемов.

Я задумчиво потер ладонью подбородок. Сказанное Ильей напомнило мне слова Митрича о браконьерах, которые пробрались в его лес. И такое совпадение невольно натолкнуло меня на мысль, не одна ли компания кроется за всеми этими делами.

Илья хмыкнул и вдруг прямо спросил:

— Неужто вы пожаловали просто так, Николай Арсентьевич?

— Не совсем, — честно ответил я. — Можно вас на пару слов?

Водяной кивнул, и широким шагом пересек двор.

— Бежать тебе некуда, — предупредил он, проходя мимо пленника. — Только если в воду прыгнешь. Но там ты или утопнешь, или я тебя настигну. Хотя, скорее всего, первое.

По моему скромному мнению, сидевший у забора бедолага был так напуган, что даже не помышлял о побеге. Мужик затравленно взглянул на водяного, шумно сглотнул, словно пытался проглотить вставший в горле ком и быстро закивал, соглашаясь не убегать. Водяной довольно улыбнулся, потрепал пленника ладонью по голове, словно пса, и подошел ко мне:

— Итак, о чем вы хотели поговорить? — уточнил он.

— Мне пришла в голову одна идея, — осторожно начал я. — Открыть несколько рыбных ферм под контролем княжества.

Илья поднял бровь.

— Ферм? — переспросил он, будто пробуя слово на вкус. — Чтобы разводить рыбу как домашний скот?

— Чтобы кормить людей, — поправил его я. — Чтобы контролировать промысел. Чтобы разводить рыбу для продажи в больших бассейнах. Хочу, чтобы все работало на княжество, а не на пришлых торговцев. Тогда и деньги на ремонт и расширение штата появятся. И ловить всяких ушлых, нечистых на руку скупщиков станет проще.

Илья приподнял бровь, потом задумчиво провёл ладонью по мокрой поверхности бочки, где под его пальцами дрожали тонкие круги. Потом посмотрел в сторону реки, где вяло колыхалась серая поверхность, покрытая редкими кругами дождевых капель.

— Вот уж не думал, что вы решите заняться рыбой, — произнес он.

— Не я, — ответил я. — Княжество.

Водяной повернулся ко мне, и в глазах его мелькнул знакомый блеск, похожий на солнечный отсвет на воде.

— Серьёзное дело, — наконец произнёс он. — Но, пожалуй, стоящее. Если ради княжества.

Илья согласился так быстро, что от удивления я приоткрыл рот. И заметив мою реакцию, водяной усмехнулся:

— Реке от этого убытка никакого. А что до промысла в специальных озерах, так люди выращивают коров и свиней на забой. Я даже готов вам помочь и дать мальков. Каких скажете. А мои девочки за рыбой присмотрят. Они умеют следить, чтобы вода не застаивалась.

Я слегка улыбнулся.

— Благодарю, мастер Илья. Это даже больше, чем я ожидал.

— Да было бы за что, — отмахнулся водяной и протянул влажную, прохладную ладонь. И я ответил на крепкое рукопожатие, словно скрепляя сделку.

Ветер принес запах мокрого песка и глины. Где-то за зданием журчала труба, в которой тонкой струёй стекала дождевая вода. Илья на мгновение поднял взгляд к небу, где между туч мелькнуло бледное солнце. И водяной усмехнулся. А затем повернулся ко мне:

— Составьте список рыб, которые вам нужны, Николай Арсентьевич, — продолжил он. — И пришлите мне.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил я водяного. Тот только развел руками, словно извиняясь:

— Если это все — прошу меня простить. Мне еще надо составить протоколы задержания и допроса этого субъекта, — произнес он и кивнул в сторону браконьера. — А потом дальше ловить ему подобных. Забот полон рот. Кто ж знал, что эту работка окажется такой интересной.

— Не буду вас отвлекать, — ответил я.

Мы коротко кивнули друг другу. Я направился обратно к арке, чувствуя за спиной его спокойный, внимательный взгляд.

Морозов уже сидел за рулём. Я открыл дверь и тяжело опустился в кресло, чувствуя, как тёплый воздух из обогрева вновь возвращает уют дороги.

— Ну что? — спросил сидевший за рулем воевода. — Как водяной? Освоился?

— Вполне, — ответил я. — Сказал, что чувствует себя на новой работе как рыба в воде. И ему даже нравится.

Морозов рассмеялся:

— Раз так сказал, то значит и впрямь доволен., — произнес он.

— И даже обещал помочь с рыбхозяйствами, — добавил я. — Причем согласился на удивление быстро.

— Раз водяной спорить не стал, то значит, что вы ему понравились, — заключил воевода. — Обычно Илья вредный, а тут…

Морозов покачал головой и продолжил:

— Значит, день всё же не зря.

Я смотрел в окно на реку, которая тянулась вдоль улицы. Тяжёлая, полная, с редкими бликами солнца на воде. Ветер поднимал на ее поверхности рябь и казалось, будто она дышит.

— Не зря, — тихо сказал я. — Совсем не зря.

— Куда дальше, князь? — уточнил воевода, заводя двигатель. — Домой.

— Да, — ответил я и довольно откинулся на спинку сиденья. — Чует мое сердце, что скоро нужно будет водить по лесам Митрича комиссию.

Морозов кивнул и завёл двигатель. Машина плавно тронулась, фары скользнули по мокрой мостовой. В зеркале заднего вида медленно уплывал двор с серыми стенами и блестящей от дождя рекой. И где-то внутри было странное чувство: будто всё, наконец, становится на свои места. Но ненадолго, как затишье