— Не переживай, я поговорю с Марком, — по-доброму сказал Орэн, прижимая её обратно к себе, чтобы отогреть. — На мне — Марк, на тебе — Настя. Договорились?

— Ага.

Орэн сидел на уроке у Любомира и держал перед собой Факел, как подзорную трубу, разглядывая через него стены комнаты.

— Всё равно ничего я не вижу, — честно признался он.

— Свободен тогда, — равнодушно ответил Любомир. — Приходи, когда увидишь.

— Снова прогоняете, — вздохнул Орэн, но вставать не собирался, а лишь положил Факел на стол и посмотрел на Любомира. — Мне сегодня задали вопрос про Душу, что заставил меня снова задуматься. Я бы хотел об этом поговорить, если у вас есть время.

— Рассказывай, — ответил Любомир и так и остался стоять у доски.

— Меня спросили, можно ли вернуть Душу. Теперь я знаю, что её можно возродить, но я не до конца уверен, была ли тогда у Насти Душа, или она всё же исчезла до конца. Сначала я подумал, что Серая Душа — это отсутствие Души, будто кто-то её украл, но потом всё же решил, что Настя просто растратила всё душевное тепло, и её Душа «рассеялась» и исчезла. Поэтому я всё же хочу спросить вас напрямую: можно ли вернуть Душу, если она исчезла из тела без остатка?

— Вернуть нельзя: ни всю, ни часть, — ответил Любомир. — Представь, что ты пытаешься вернуть в ладони воду, которая утекла сквозь пальцы и впиталась в землю.

— И даже если вода вернётся к нам дождём, то это уже будет другая вода, — задумчиво подхватил образ Орэн. — А можно ли дать другую Душу?

— Другая Душа — это новая жизнь. Это не то, о чём ты спрашивал.

Мирияр задумался. Спрашивать ему больше ничего не хотелось, ведь ему показалось, что ответ на его вопрос кроется где-то между двумя последними ответами жреца и тем, что он увидел сам на празднике. Додуматься до него он уже решил самостоятельно.

— Благодарю, — сказал Орэн, вставая.

Он взял со стола Факел и засунул его в специальный карман на поясе, а потом, улыбнувшись, сказал:

— Раз вы меня выгнали, я к вам Марка пришлю. Он ведь ни разу к вам не зашёл по приезде, не так ли?

— Не зашёл, — усмехнулся Любомир. — Но Факел-то у тебя, вот вы и разбирайтесь между собой. Я Марку уже сообщил всё, что ему необходимо знать для возрождения Священного Леса. Тебе тоже.

«Значит, нам это надо сделать вместе!», — осенило Орэна.

— Понял, — ответил он и, попрощавшись, ушёл.

До вечерней тренировки ещё было много времени, и Орэн решил наведаться в Пожарище. Идти пешком ему туда было лень, и он полетел на грифоне. Менее чем через час они уже низко кружили над остовами выгоревших деревьев, и Орэн рассматривал их сквозь Факел.

«Всё равно я ничего не вижу. Или здесь нет жизни, или я что-то делаю не так».

Он посадил грифона на старую дорогу и, попросив его с час подождать, пошёл бродить между деревьями. До каких-то он дотрагивался обнаженной ладонью, на какие-то опирался спиной, какие-то пытался разглядеть вблизи через Факел, но чем дольше он это делал, тем больше склонялся к мысли, что он пытается разглядеть жизнь в безжизненном камне.

«Ладно, — сдался он. — Надо будет ещё раз обдумать всё, что мне Любомир наговорил за последние несколько дней. Видимо, я что-то упускаю…»

На этой мысли он вернулся обратно к грифону, и они вылетели в Яренку.

В этот день Орэн освободился поздно и решил отложить разговор с Марком до завтра.

Ночью ему приснился сон о празднике, на котором он увидел зарождение новой Настиной Души, а когда проснулся, то вспомнил и слова Любомира: «Береги её тайну. Её Душа хрупка, как новорожденное дитя. Ни слова об этом никому, пока она не окрепнет».

У него был готов ответ для Марка, но…

«Не верю я ему, — размышлял Орэн, глядя в тёмный дощатый потолок над кроватью, — и не могу доверить Настину Душу. Да, он её забрал, но где гарантии, что не бросит снова? Он её сломал, ему и чинить — то понятно, но… Облегчать ему это дело я не собираюсь».

С Марком он решил поговорить первым делом утром, но для приличия выждал час после рассвета и только после этого направился к нему домой. Марк оказался дома и выглядел вполне проснувшимся.

— Здоров, Марк, — поздоровался Орэн с порога. — Дело есть.

— Здоров, Мирияр. Заходи.

— Лучше прогуляемся, — предложил Орэн.

— Я сейчас, — Марк закрыл дверь и вскоре вышел на улицу.

По Яренке они шли молча, а когда ступили на тропу в Священном Лесу, Орэн заговорил первым:

— То, что я тебе сейчас скажу, я буду говорить как Мирияр из Рода Дэльвена, ученик Главы Касты Жрецов Яренки. Прошу, выслушай меня и не перебивай.

— Слушаю, — спокойно сказал Марк.

— Сначала, — безэмоционально начал рассказывать Орэн, — когда полторы недели назад Настя приземлилась на центральной площади на грифоне в сопровождении незнакомого дремирского воина, все очень удивились. Когда он тут же улетел обратно, все удивились ещё больше. В Дремире воины на грифонах просто так людей не возят, да и для этого нужно разрешение самого Главный Касты Воинов того града или поселения, откуда они. Не знаю, что с ней произошло, что её надо было доставлять домой на грифоне, а не просто сопроводить верхом. Хотя, насколько я её знаю, верхом она могла бы и сама добраться. Так вот, в тот день Настя на людях вела себя приветливо и дружелюбно, как и обычно. Однако мы заподозрили неладное и забрали её к нам домой под предлогом девичьих посиделок. Через несколько дней я понял, что у Насти больше нет Души.

Орэн остановился и пристально посмотрел на Марка. Его голос стал холодным — под стать взгляду:

— Я не знаю, что произошло, и ты ли в этом виноват, но запомни: у неё нет Души — она оболочка Человека без Души.

Орэн врал — врал, не мигая, глядя Марку прямо в глаза. Он делал это специально и по двум причинам: он не хотел, чтобы Марк расслабился, зная, что им удалось возродить Настину Душу своим душевным теплом. Не хотел он и чтобы Настина новорожденная Душа снова была