Питер Бигл
ДРАКОНЬЕ СТОЙЛО
Питер Бигл родился в 1939 году в Нью-Йорке. В выпускном классе он написал стихотворение, за которое удостоился стипендии в Питсбургском университете и закончил его по специальности «художественная литература». В студенческие годы Бигл опубликовал свое первое произведение. Первый роман Бигла «Тихий уголок» («А Fine and Private Place») был издан, когда писателю было 19 лет. В 1965 году вышли путевые заметки «По одежке вижу я» («I See By My Oufit»), а в 1968 году увидела свет наиболее известная его работа — классическое фэнтези «Последний единорог» («The Last Unicorn»). Среди других книг Бигла — «Воздушный народ» («The Folk of the Air»), «Песня трактирщика» («The Innkeeper's Song») и «Тамсин» («Tamsin»), а также малая проза, публицистика, кино- и телесценарии. Недавно вышли сборники «Мы никогда не говорим о моем брате» («We Never Talk about My Brother») и «Зеркальные королевства. Лучшие произведения Питера Бигла» («The Mirrored Kingdoms: the Best of Piter S. Beagle»). Писательская карьера Бигла насчитывает уже пятьдесят лет, и в последнее время он порадовал читателей замечательными рассказами и повестями, среди которых «Два сердца» («Two Hearts») — работа, получившая сразу две значимые премии, «Хьюго» и «Небьюла». Кроме того, Бигл — дважды лауреат Мифопоэтической премии, а также премии журнала «Locus», премии Вашингтонской научно-фантастической ассоциации, присваиваемой малотиражным изданиям (WSFA Small Press), и Grand Prix de I'Imaginaire.
Девять драконов держу я в коровнике старомИ иногда захожу подопечных проведать.Нет, я коровник не строил, его приобрел яУ старушенции из Пасадены.А позже случайно узнал я:Вроде, по слухам, попала старушка в кутузку,Деньги изрядные выманила у слепого,С неба звезду простодушному пообещала,Да не какую-нибудь, а Полярную. Ну и ловкачка!
А вот драконов сам вырастил я и выкормил тоже.Чем я кормлю их? Убоиной, птицей и джемом,Если подохнет куренок — скормлю им куренка.Пойло простое: жидкость для зажигалок.Правда, пришлось мне отстроиться заново, ибоРядом с драконами жить, скажем прямо, опасно,Очень горючи. Поодаль я домик построил.Подле коровника землю сплошь покрываютПтицы, сгоревшие заживо прямо в полете.Да и земля вся оплавлена, в черных и красных, как оспа, отметках:Черный — ожоги, а красный — то выдохов пепел драконьих.Ну и помет, разумеется, тоже… ведь девять скотинок.Тут удобрений на целое поле посадок!Тесно драконам в коровнике — не вытянешь шею,Толком крыла не расправишь. Теснятся и злятся.Пахнут болотною прелью и гнилью отлива,Пахнут раздавленным крабом и дохлой медузой…Восьмиугольны глаза их и остры прижатые уши,Гривы драконьи гремят, как кандальника цепи,Желтые зубы ощерены, словно в усмешке.Лучше заборов любых огорожен коровникСмехом хриплым драконьим, ведь огнем они дышат, напомню.Или огонь ими дышит? Не знаю, но пахнет драконами пламя,Черные тени драконьи ложатся на стены,А стены заляпаны грязью.Вяло драконы-самцы тяжелые туши таскают.Крылья их куцы и коротки, не для полета —Так, обозначить, что мы, мол, драконьего рода.В воздух драконам-самцам никогда не подняться,Да и с земли не встают, а лежат, блестя чешуею,Что на монеты новой чеканки похожа.Бьют сердито хвостами и пепел вздымают.Словом, прискорбное зрелище.Но вы бы видели самок!Пурпур, и пламя, и крылья их величиноюС двери собора, и сизы, как зимние тени.Движутся самки проворнее быстрого ветра.Каждая в стойле своем дрожит нетерпеньем,Ходит туда и сюда, и клацают по полу когти,Будто бы землю скребут, чтоб она расступиласьИ пропустила драконих в глубины, где плещется лава.В доме своем (от коровника он в отдаленье)Слышу я клацанье это, уснуть я не в силах.И удается мне сном ненадежным забыться,Только когда драконихи угомонятся.Самки драконьи, однако ж, почти что бессонны —Спят, лишь с самцами натешившись досыта, вволю.Порознь, увы, на них нападает охота,И потому хоть одна да не спит еженощно.Стоит войти мне в коровник — драконихи тут же воззрятся,Гребни торчком, в глазах — огоньки вожделенья.Имя мое им давно уж прекрасно известно.Немудрено: с ними я совокуплялся.Что ж, я не первый познал самку дракона:Рыцари давних времен потеху придумали эту.Страсть утолив и стыдом внезапным терзаясь,Рыцари ждали, пока одолеет дрема драконов,И убивали. Считалось, что подвиг вершили.Рыцарей многих за это потом возводили в святые.Только я думаю: холодно, тягостно былоРыцарям после на ложе с дочками Евы.Но ненадолго…И я в свое время, я тожеПил белоснежное пламя из уст крепких и хищных,Когти мне в спину, я помню, от страсти впивались,И чешуя оставляла шрамы на коже,Слышал я грохот драконьего пылкого сердца —Будто часы старинные гулко стучали.Семя свое извергал я в глубокое лоно, на волюФатума я полагался: что будет, то будет.Изнемогая, огнем опаленный, потом уползал я,Долго, бывало, в мокрой траве под небом дождливым валялся.Кожа краснела тогда моя и шелушилась,Воздух и дождь ее ранили прикосновеньем,Кровь из ссадин сочилась и траву обагряла.А из коровника не доносилось ни звука,Нет, не клацали когти, самки были довольны.Спали драконы.Я думаю, рано иль поздноСын мой на свет народится.Он будет красавец когтистый.
