Анетта Андреевна Политова
(не)помощница для орка
ПРОЛОГ
— Отпусти меня, Зеленая гора! — возопила я, как резаная.
Казалось, этот огромный орк и правда, словно гора — ничего не слышал и был непреклонен в своем решении меня утащить в свою нору. Или где они там живут? Не на дереве же?
— Моя! — прорычал он и потащил меня дальше, перекинув через могучее плечо, как мешок с картошкой.
Я отчаянно верещала, семенила ногами, пытаясь попасть куда побольнее, но только отбила себе конечности — эффекта не произвела, внимания не добилась.
— Тупая башка! — дотянулась до головы и подергала за патлы. — Верни меня на место!
Процесс прореживания густой орочей шевелюры был прерван моим любопытным:
— Э… здоровяк, а ты чем голову моешь? Даже у меня волосы не такие шелковистые.
— Травами, — вдруг выдал он не рычащее и довольно членораздельное.
— Покажешь какими?
— Помою тебя! Ты пахнешь! — выдал он хрипло.
— Это я пахну?! — фальцетом возмутилась. — Я-то пахну?! Ты себя нюхал, болотное отродье! А ну, поставь меня на место и отвали!
— Обзываться не хорошо! — решил он меня манерам учить.
Меня, дочь мэра Джонатана Смитта? Да хорошие манеры — мое второе имя!
— А похищать людей, можно, значит?!
— Ты моя!
— Пусти-и-и! — снова начала брыкаться.
Он орк опять делал вид, что глухой и непреклонный.
На лужайке мы было одни. Где-то была моя лошадь, но она вряд ли расскажет мэру, что приключилось с его любимой доченькой и опишет моего похитителя.
Поэтому мои крики и призывы о помощи совершенно напрасны. И через десять минут пути, я замолкла. От подобного способа передвижения меня начало мутить, в итоге я рассталась с завтраком.
— Ты плохо пахнешь, — нетактично сообщил орк.
— Отпусти меня… Я умираю, — это было похоже на правду. Я отбила себе о его каменное плечо все внутренности. Жутко болел живот и шея, руки исцарапаны о доспехи. И мне действительно захотелось умереть. Или хотя бы отключиться. — Я слабая и хрупкая человечка… Мы с орками не пара. И дня не проживу, — решила разжалобить. Разрыдалась.
— Моя.
— Заладил! — злость придала мне сил.
Через полчаса тряски на плече, мне предстояла многочасовая тряска на коне.
К вечеру я и правда больше походила на живой труп, замотанный в дорогие ткани — мое платье для прогулок заказывалось из самой столицы!
Очнулась я в как-то палатке, лежа на тюфяке, набитом соломой.
То, что я еще жива я поняла сразу, так как болела каждая мышца и косточка в моем теле. А вот со свободой надо было что-то делать.
— Пришла в себя, девочка? — в палатку заглянула старая орчиха. Морщинистая, землистого цвета, но глаза до того яркие, словно ва янтаря. Увидела бы ночью, заикой бы стала.
— Нет, — практически правда.
— Вот, давай твои рученьки намажем мазюшечкой. Бедняжечка… Тупая Башка совсем от рук отбился. Но ничего… Мы что-нибудь придумаем.
И мои руки густо смазали какой-то едкой мазью зеленого цвета.
Я услышала звуки снаружи:
— Она моя. Я женюсь! — знакомый вопль. Во сне сниться будет. В ночных кошмарах.
— Ты с ума сошел?! Это дочка местного начальника. Мы с ними по торговым делам переговоры ведем, нас отправили дружбу иметь, а ты! Войну домой и боль приведешь в лице той девицы?!
— Моя. Я нашел. Любовь!
— Уведите его с моих глаз долой!
— Не обращай внимания, деточка. Оршик еще маленький, он… подросток, только гормоны взыгрывать начали. Такое бывает. Тащит в дом, что непопадя.
— Что?!
— Остынет мальчик. Я ему настоечки сейчас накапаю. А ты отдыхай.
Орчиха вышла. Тут же вернулась с горящим кристаллом. Я слышала о таких. Полежав весь день на солнце, они впитывали его лучи, а потом всю ночь отдавали. В палатке стало уютно, если это слово вообще можно применить к данной ситуации.
— Ой, — я села на матраце и принялась разглядывать свои руки. Раны и правда быстро затянулась, уже не кровоточили, а мелкие ссадины и вообще исчезли, но зато участки кожи с чудодейственной мазью стали зеленого цвета, как и само лекарственное средство. — Так вот как орками становятся… — грустно пошутила я.
— Где эта девка? Убить ее и проблемы нет!
— Ой, — это снова я.
Тяжелые шаги сотрясли землю перед палаткой, где я сидела.
Секунда на размышление.
Схватила кожаный мешочек с волшебной мазью, вещи, что зеленокожая старушечка принесла, чтобы я переоделась и… Благо у меня всегда с собой кинжал — подарок отца — сделала прореху в брезенте палатки и выскользнула в ночь.
ГЛАВА 1
Если бы мне, Алиане, дочери мэра небольшого городка на окраине, год назад сказали, что я буду добровольно трястись в седле за спиной у двухметрового куска мышц с зеленой кожей и пахнущего старым сапогом, я бы сочла это худшим из кошмаров. А сейчас это была моя реальность. Более того, это был мой гениальный план.
Во всем виноваты цветы. А точнее ароматы. Я просто увлекаюсь травами, изготавливаю всевозможные притирания с эфирными маслами, варю мыло и создаю парфюмерию для женщин. Так уж вышло, у меня от природы уникальный дар, я очень чувствительна к запахам. Поэтому ничего не оставалось, как сделать это своим призванием и посвятить себя изучению всевозможных растений. Готовую продукцию я сдавала в магазинчик в столице и получала довольно стабильный доход.
Любимый папочка предлагал заняться коммерцией и открыть собственное дело… Но это точно не для меня. Мне нравилось создавать, а не считать золото.
И вот, я вышла на лужайку. Изучала необычные цветочки, которые совсем недавно там появились. Раньше я их не видела, да и названия не знала.
Ничего не предвещало беды. Солнышко блестело, травка зеленела — все, как и должно быть в погожий июльский денек.
Осторожно оторвав листочек, поднесла к носу:
— Фи! Ну и запах!
Растерла:
— Кхе-кхе! — аж закашлялась. — Умереть, не встать!
Принялась собирать листочки в один бумажный пакет, а цветочки в другой. Возможно при очень малой концентрации… Получится очень стойкий аромат.
Из опыта я знала, что вонь — это не всегда плохо, если разбавить, получается великолепный аромат. Так хотелось изготовить нечто невероятно стойкое и изысканное. Назову свой шедевр «Алиана». А почему бы не в честь себя любимой?
Да, у всех есть мечты, а у меня вот такая — духи с именем создателя.
— Ой, — испуган воскликнула.
Я посмотрела на свои руки, они приобрели оттенок листиков растения, которое я исследовала.
— Ладно… Дома отмою…
