Усталый мужик
Пьяный батя
Глава 1. Зритель войны
Я сижу на своей старой телеге, в которую запряжён чёрный рогатый верблюд. Странное животное, но привычное мне. Время от времени он фыркает, подёргивая ушами, будто и его раздражает этот грохот битвы. Я голый по торсу — не из-за моды, а просто потому, что чистая одежда давным-давно превратилась в лохмотья.
Передо мной раскинулся холм, а ниже, в долине, разыгрывается грандиозный спектакль. Армия орков и армия эльфов сходятся в смертельном бою. В подзорную трубу я наблюдаю за этим зрелищем, будто за дорогим постановочным фильмом. Разлетаются стрелы, гремят мечи, маги наводят разрушительные заклинания.
Эльфы явились сюда под флагом "цивилизации" — красивое слово, которым они прикрывают свою жадность. Им нужны земли, ресурсы, господство. Орки же… ну, орки просто любят убивать. Их не интересует прогресс, им не нужна дипломатия, да и здравый смысл в войнах их заботит мало. Им главное — крепкий топор в руке и возможность дать волю ярости.
Я достаю горсть семечек, щёлкаю их зубами и запиваю кофе. Какой смысл лезть в этот ад? Пусть сами разберутся. Меня интересует только итог: когда всё закончится, можно будет неспешно пройтись по полю, поискать что-то полезное. Новую одежду, немного еды, возможно, пару монет. Я не герой, не завоеватель, не защитник справедливости. Я просто наблюдатель.
Грохот ударов, боевые кличи, предсмертные вопли — всё это сливается в хаос, но я слышу отдельные голоса.
— Режьте этих ушастых! Они слабые без своей магии! — орёт огромный орк, размахивая топором.
— Держите строй! Щиты вперёд! Луки наготове! — командует эльфийский капитан, его голос звенит как клинок.
Маги плетут заговоры, искры разлетаются в воздухе. Кто-то поднимает павших, кто-то призывает огонь с небес. Всадники несутся по полю, оставляя после себя растоптанные тела. Воздух пахнет кровью, но я просто откидываюсь на спину, глядя в небо.
День солнечный, небо чистое, ни облачка. Хороший день для битвы. Хороший день для того, чтобы ничего не делать.
Я жду. Жду, когда вся эта каша уляжется. Когда эльфы и орки перебьют друг друга. Тогда придёт моё время.
Глава 2. Урожай после битвы
Война закончилась. В воздухе ещё пахнет кровью, но уже не слышно воплей. Только ветер да редкие стоны тех, кто слишком жив, чтобы считаться мёртвым, но слишком мёртв, чтобы ещё на что-то надеяться.
Самое время для работы.
Я хожу по полю с факелом в руке, методично перебирая трупы. Ни грусти, ни жалости. Они уже не люди. Они — вещи. Их доспехи, оружие, золото и прочие полезные мелочи теперь принадлежат не им, а тому, кто их найдёт первым.
Переворачиваю эльфа. Шёлковая рубашка. Хорошая, дорогая. Но пропитана кровью так, что легче новую сшить, чем пытаться отстирать. Мимо.
Фляга. Беру. Проверяю. Пробита. Выбрасываю.
Монетка. Полмонетки. Одинокая, бесполезная, но лучше, чем ничего.
Сапоги. Надежда. Но…
— Чёртовы эльфы, ну почему у вас у всех ноги, как у девиц?
Находка! Артефактный меч. Лёгкий, смертоносный. Красивый, черт возьми. Но проблема в том, что такие вещи несут за собой историю, а историю сложно продать. Особенно когда её могут отследить те, кто этой историей владел. Пробую на вес, вздыхаю и бросаю обратно.
Но вот что действительно радует — бурдюк с вином. Здоровенный, полный. Проверяю — целый. Отлично. Кидаю в телегу.
Дальше провизия. В стороне орков копаться нет смысла — их доспехи слишком громоздкие, их еда пахнет так, что даже крысы задумываются, прежде чем её есть. В стороне эльфов тоже не густо — орки успели прибрать к рукам всё ценное. Но мне много и не надо. Несколько монет, кое-какая одежда…
И тут первая неожиданность.
Эльф. Раненый, но ещё живой. Смотрит сначала с презрением, потом с надеждой. Что-то про семью, детей. Может, врёт, может, нет. Только какая разница? У него нет половины тела.
— Ну хоть не будешь мучиться, — говорю, вынимая кинжал. Один быстрый укол — и всё.
Чуть дальше ещё один выживший. Орк. Огромный, с дикими глазами. Ползёт ко мне, рычит, явно с намерением сделать мне что-то неприятное.
— Не сегодня.
Достаю мешок, засовываю его туда целиком, завязываю покрепче. Пусть там дёргается. Я не палач, но и возиться с ним не хочу.
А вот дальше удача.
Эльфийка-дворянка. Целая, только по голове хорошо получила. Одежда дорогая, лицо без уродств. Такой товар ценится. Связываю, укладываю в телегу.
Рядом ещё один аристократ. Молодой, напыщенный, но пока без сознания. К нему — тот же подход: верёвки, телега.
И тут последний сюрприз.
Эльфийский старик. Лежит под тушей огромного орка. Глаза умные, одежда явно дорогая. Осторожно вытаскивает ледяной кинжал, что-то пытается сказать.
Я киваю. Подхожу. Связываю ему рот и руки. Разговоры — это для тех, у кого есть время, а у меня его нет.
А потом… звуки.
Рёв орков. Лай варгов. Они идут за остатками.
— Пора сматываться.
Хватаю поводья верблюда, веду его в реку. Телега тяжёлая, но плавает. Хорошая работа мастеров. В воде запах теряется, следов не остаётся.
Мы исчезаем в ночи.
Глава 3. Разговоры на рассвете
Утро. Я ушёл далеко от поля битвы, настолько, насколько смог за ночь. Костёр горит в глубокой яме — хороший, бездымный, почти незаметный. Дым не поднимается вверх, а стелется по земле, скрываясь, как утренний туман. Я грею руки у огня, спокойно пережёвываю что-то съедобное. Не первый день в этом деле.
Первым приходит в себя старик. Он не слишком ранен — просто оказался под тушей орка. Оценивающе оглядывает меня, морщит лицо, потирая руки. Спокоен, подозрительный. Как будто уже понимает, что торопиться с выводами ему не стоит.
Двое молодых уже в сознании, но кляпы держатся крепко. Они мычат, бросают взгляды друг на друга, на меня.
Эльфийка действует — пытается перегрызть кляп, зло сверкает глазами.
Парень наоборот — явно боится. Дёргается, будто в любой момент готов сорваться и пытаться убежать, но мозги подсказывают, что не стоит.
Я лениво наблюдаю за ними. Трое аристократов, три разных реакции.
Наконец, старик медленно, обдуманно пытается заговорить. Кляп у него ослаблен, но он не спешит шуметь.
Я наклоняюсь ближе и шепчу:
— Орки рядом.
Он замирает. Молодые тоже перестают дёргаться, вслушиваются.
— Если они нас услышат, я оставлю вас здесь. Тебя, старика, первым. Потому что ты дешёвый. Слишком
