– По какому такому делу? – изобразил недоумение Ванечка. – Сокрытие семейных тайн – деяние, уголовно ненаказуемое.

Тут уж рассердился и сам Николай Павлович:

– Ради бога, бросьте ваши шутки! Вы же прекрасно знаете: титулярный советник Левшин не оставит всё произошедшее без последствий. Как, к примеру, вы намерены объяснить исчезновение тела его отца? Вы ведь не собираетесь… – Он осёкся на полуслове, но Ванечка отлично его понял.

– Конечно, я не собираюсь говорить, что это я вынес тело из ледника. Однако уверяю вас: титулярный советник Левшин ни о чём и не вспомнит. Я точно знаю: он сейчас в Троицком, готовится к венчанию с вашей горничной Любашей. И, кстати, вам теперь придётся подыскать ей замену!

Господин Полугарский покрутил головой: он явно не мог свыкнуться с мыслью, что родовитый дворянин Андрей Левшин вознамерился вступить в брак с его служанкой.

– Мне следовало бы дать за Любашей приданое, – со вздохом проговорил он, – но, увы: сейчас я просто не могу себе такого позволить. Надо восстанавливать сгоревший флигель. И у тётеньки случился удар. Придётся приглашать к ней докторов из Москвы…

– О приданом не беспокойтесь, – сказал Иванушка. – Я взял на себя смелость передать Любови Ильиничне от вашего имени пять тысяч рублей. Они с Андреем Ивановичем хотят купить небольшой домик в уездном городе – въехать туда сразу после свадьбы.

– Ну, а городовые, что с Левшиным прибыли? – не мог успокоиться Николай Павлович. – Они тоже ни о чём не вспомнят?

Иван ухмыльнулся.

– Насчёт них можете не волноваться. Я отправил их к чёртовой бабушке.

– Что? Что?! – Бедный господин Полугарский едва со стула не упал.

Ванечка чуть смутился, бросил на Зину виноватый взгляд. Но она взмахом руки показала ему: ничего страшного! И он быстро сказал:

– Нет-нет, я их не убил, если вы об этом подумали. Всего-навсего свозил их в гости к Агриппине Ивановне Федотовой. И теперь из всего произошедшего они помнят лишь, как прибыли в Медвежий Ручей и как с одним из них здесь приключился несчастный случай. А на имя того городового, который потерял ногу и теперь наверняка лишится должности, я разместил в банке депозит. Проценты по нему будут не меньше, чем жалованье в полиции.

И в этот момент до них долетел со двора звон колокольчика: на алтыновский тройке подъезжали гости. А все остальные, кому предстояло поучаствовать в сегодняшней встрече, уже находились в доме.

3

В гостиной, куда вошли Зина, Иван и Николай Павлович, напротив двери сидела в вольтеровском кресле безмолвная и неподвижная Наталья Степановна Полугарская. В другом кресле, почти вплотную к ней, расположилась Зинина бабушка, Варвара Михайловна: бледная, осунувшаяся, всё время глядевшая куда-то вбок. Девушка слышала, как слуги перешёптывались: барыня за три дня постарела на десять лет. Да и вправду: госпожа Полугарская выглядела сейчас не на шестьдесят, а на добрые семьдесят лет.

Николай Павлович придвинул стул так, чтобы сесть у жены за плечом, а Зина и Ванечка расположились на канапе, стоявшем у противоположной стены. И тут же из-за распахнутых дверей гостиной выметнулся Эрик Рыжий. В один миг он запрыгнул Зине на колени. Вид у кота был взбудораженный, и он басовито, протяжно мяукнул. Практически выговорил: ба-а-а-у!

– Ты что так разволновался, малыш? – Девушка почесала ему за ушком.

И тут в дверях столовой возникла статная женская фигура: вошла Зинина баушка, Агриппина Ивановна. Ей-то уж точно никто не дал бы её без малого шестидесяти лет: она выглядела на сорок пять, самое большее. А следом за ней вошла и её дочь Аглая, Зинина маменька, которую наконец-то удалось вызвать в усадьбу телеграммой.

Господин Полугарский встал, приветствуя дам, и Ванечка последовал его примеру. А вот Варвара Михайловна словно бы съёжилась в кресле, так, что Зине померещилось: она стала маленькой, как тряпичная кукла. У Натальи же Степановны отобразился в глазах – которые одни только и оставались подвижными на её лице – нескрываемый ужас.

Впрочем, девушке показалось, что её баушка и маменька ничего этого не заметили. Николай Павлович подвёл их обеих к другому канапе – стоявшему по диагонали от того, которое заняли Зина и Ванечка. И они молча уселись. Причём Агриппина Ивановна поглядела на Зину одобрительно, а вот маменька – с явным осуждением. На Ванечку же Аглая Сергеевна и вовсе не смотрела, как будто его тут и не было.

Того, однако, это ничуть не смутило. Коротко улыбнувшись Зине, он вышел на середину гостиной, огляделся по сторонам. Рыжий напрягся у неё на коленях; даже он, похоже, предчувствовал: сейчас будут происходить не особенно приятные вещи. Сама же девушка ощутила, как у неё закололо кожу на задней стороне шеи, так что она непроизвольно положила на это место ладонь. А потом сделала глубокий вдох, будто собиралась нырнуть в пруд.

– Я благодарю хозяина дома, – проговорил Ванечка, поклонившись Николаю Павловичу, – за оказанную мне честь: пригласить сюда гостей от его имени.

Зинина маменька хмыкнула и повернулась к господину Полугарскому:

– Вот уж не думала, милостивый государь, что вы позволите этому молодому человеку распоряжаться у вас в имении!

Николай Павлович, однако, и глазом не моргнул.

– Своим гостям, сударыня, – сказал он со сдержанным достоинством, – я могу позволить всё, что не выходит за рамки приличий и здравого смысла.

А Ванечка – тот ничего Аглае Сергеевне не сказал. Только посмотрел на неё непонятным длинным взглядом – словно бы прикидывал что-то в уме. После чего продолжил, обращаясь ко всем собравшимся разом:

– Вышло так, что я оказался гостем господ Полугарских при весьма необычных обстоятельствах. Впрочем, о них вы все знаете, так что сразу перейду к делу. Варвара Михайловна Полугарская, увы, ничего не смогла нам сообщить относительно того, кто похитил её и заточил в каменном мешке – в башне въездных ворот. После перенесённых потрясений у неё возникли проблемы с памятью.

Госпожа Полугарская при этих словах Ивана как будто ещё сильнее вжалась в спинку кресла. А её супруг проговорил – с изумлением и лёгким недовольством:

– Я полагаю, господин Алтынов, тут всё очевидно. Мою жену, как и меня самого, заточил наш сосед, Константин Филиппович Новиков. Который ныне числится пропавшим без вести.

На последней фразе он сделал особое ударение, хотя Ванечка поведал ему, куда сосед-кудесник пропал. И кто этому поспособствовал. А Зинина бабушка, Агриппина Ивановна, узнав от внучки о случившемся, произнесла с загадочной улыбкой: «Ну вот, для Прасковьи всё и сбылось!»

– Я уверен, – кивнул Иван, – что снаружи на замок Варвару Михайловну запер именно господин Новиков. И даже не исключаю, что он же оставил ей там еду, воду и, пардон, сосуд для естественных отправлений. Лишь