Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 90

Толстяк Чарли хотел возразить, сказать ей, что это чепуха, что Паук был частью Толстяка Чарли не больше, чем Толстяк Чарли – частью океана или тьмы. Но вместо этого он спросил:

– Где перо?

– Какое перо?

– Когда я вернулся оттуда. Из места со скалами и пещерами. Я держал в руке перо. Что вы с ним сделали?

– Не помню, – сказала она. – Я старуха. Мне што четыре.

– Где оно? – повторил Толстяк Чарли.

– Не помню.

– Прошу вас, скажите.

– Я его не брала.

– А кто взял?

– Келлиэнн.

– Миссис Хигглер?

Она заговорщически к нему потянулась.

– Оставшиеся двое – просто девчонки. Слишком безответственны.

– Я звонил миссис Хигглер перед вылетом. Я заезжал к ней перед поездкой на кладбище. Миссис Бустамонте говорит, миссис Хигглер уехала.

Миссис Данвидди мягко раскачивалась на постели, словно решила себя убаюкать.

– Мне недолго осталось, – сказала она. – Я не ем твердую пищу с твоего последнего визита. Со мной все кончено. Только вода. Некоторые говорят, что любят твоего отца, но я-то знакома с ним задолго до них. Когда на меня еще стоило посмотреть, мы с ним танцевали. Он подхватывал меня и кружил. Он и тогда был стариком, но девушка рядом с ним чувствовала себя особенной. Ты не…

Она снова умолкла, отпила еще воды. Руки ее тряслись. Толстяк Чарли забрал у нее пустой стакан.

– Што четыре, – сказала она. – И ни разу днем не прилегла, если не считать родов. А теперь – приехали.

– Уверен, вы и до ста пяти дотянете, – с тревогой сказал Толстяк Чарли.

– Не смей говорить такое! – Она разнервничалась. – Не смей! От твоей семейки и так неприятностей хватает! Не заставляй вещи случаться!

– Я же не отец, – сказал Толстяк Чарли. – Волшебство не по моей части. Все досталось Пауку, помните?

Но она, кажется, не слушала.

– А когда мы ходили на танцы, – сказала она, – перед Второй мировой, твой папаша перебрасывался словцом с музыкантами, и они частенько разрешали ему петь. Все смеялись и веселились. Вот как он заставлял вещи случаться. Пением.

– Где миссис Хигглер?

– Отправилась домой.

– Дома ее нет. Машины тоже.

– Отправилась домой!

– Гм. В смысле, умерла?

Старуха на белых простынях вдруг захрипела и стала ловить ртом воздух. Говорить она больше не могла. Она потянулась к нему.

– Позвать на помощь? – спросил Толстяк Чарли.

Она кивнула, не переставая задыхаться, кашлять и хрипеть, а он побежал за миссис Бустамонте. Та сидела на кухне и смотрела на крохотном кухонном телевизоре шоу Опры.

– Она вас зовет, – сказал он.

Миссис Бустамонте вышла. Вернулась она с пустым графином в руках.

– Чем ты ее довел до такого состояния?

– Ее хватил удар?

Миссис Бустамонте смерила его взглядом.

– Нет, Чарльз. Она над тобой смеялась. Она говорит, ты поднял ей настроение.

– А. Она сказала, что миссис Хигглер уехала домой. Я спросил, не означает ли это, что миссис Хигглер умерла.

Миссис Бустамонте улыбнулась.

– Сент-Эндрюс, – сказала она. – Келлиэнн уехала на Сент-Эндрюс.

Она подставила кувшин под кран в раковине.

– Когда все началось, – сказал Толстяк Чарли, – я думал, я против Паука, а вы четверо на моей стороне. А теперь Паука забрали, а я оказался против вас четверых.

Она выключила воду и угрюмо уставилась на него.

– Я больше ни одной из вас не верю, – добавил Толстяк Чарли. – Миссис Данвидди, небось, просто притворяется больной. Может, не успею я выйти за дверь, как она выскочит из постели и примется отплясывать чарльстон.

– Она не ест. Говорит, ей от этого внутри погано. Ни крошки не проглотит. Воду вот только пьет.

– Где конкретно на Сент-Эндрюсе? – спросил Толстяк Чарли.

– Просто уезжай, – сказала миссис Бустамонте. – Твоя семейка наделала тут делов.

Толстяк Чарли, похоже, собрался было что-то ответить, но так и не ответил и ушел, не сказав больше ни слова.

Миссис Бустамонте отнесла полный кувшин к миссис Данвидди. Та тихо лежала в постели.

– Сын Нанси нас ненавидит, – сказала миссис Бустамонте. – Что ты ему наговорила?

Миссис Данвидди не ответила. Миссис Бустамонте прислушалась и хотя была уверена, что та еще дышит, сняла с миссис Данвидди очки с толстыми линзами и положила у кровати, а потом подтянула покрывало, чтобы прикрыть ей плечи.

И стала ждать конца.

Толстяк Чарли отъехал от дома, не вполне понимая, куда направляется. За последние две недели он пересек Атлантику трижды, а деньги, что дал ему Паук, были уже на исходе. В машине он был один, и, будучи один, мурлыкал себе под нос.

Он ехал мимо выводка ямайских ресторанов, когда заметил табличку в окне: «НА ОСТРОВА ЗАДЕШЕВО». Он остановился и вошел.

– Мы в агентстве «Эй-Ван трэвел» идем навстречу всем пожеланиям клиентов. – Турагент сказал это таким приглушенным и извиняющимся голосом, какой врач обычно приберегает для случаев, когда приходится сообщить пациенту, что вышеозначенную конечность придется ампутировать.

– Гм, да. Спасибо. Гм, а как дешевле всего добраться до Сент-Эндрюса?

– Собираетесь в отпуск?

– В общем-то нет. Просто хочу слетать на денек. Может, на два.

– Вылет когда?

– Сегодня после обеда.

– А, я понял, это шутка.

– Вовсе нет.

На компьютерный экран брошен скорбный взгляд. По клавиатуре застучали пальцы.

– Не думаю, что у нас есть что-нибудь дешевле тысячи двухсот долларов.

– Ох, – обмяк Толстяк Чарли.

Снова стук по клавиатуре. Человек шмыгнул носом.

– Не может быть, – сказал он. – Погодите-ка.

Набрал чей-то номер.

– Этот тариф еще действителен? – и бегло записал в блокноте несколько цифр. Поднял глаза на Чарли. – Если вы готовы поехать на неделю и остановиться в отеле «Дельфин», я продам вам недельную путевку за пятьсот долларов, включая питание. Билеты бесплатно, оплатите только топливный сбор.

– А в чем подвох? – моргнул Толстяк Чарли.

– Это рекламная путевка. Как-то связано с музыкальным фестивалем. Не думал, что они их еще проводят. Но, в общем, знаете, как говорят. Бесплатный сыр только в мышеловке. А если захотите поесть где-нибудь еще, это обойдется вам недешево.

Толстяк Чарли протянул собеседнику мятые стодолларовые банкноты.

Дейзи начала себя чувствовать таким копом, какого только в кино и встретишь: жестким, крутым, отлично знающим приемы против лома; таким копом, который хочет знать, считаешь ли ты себя везунчиком[72] или собираешься осчастливить его[73], но особенно – таким копом, который говорит: «Я становлюсь слишком стар для подобного дерьма». Ей было двадцать шесть, и она уже готова была заявить, что слишком стара для подобного дерьма. Прекрасно понимая, как смешно это звучит, спасибо вам большое.

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 90