— Я тоже заметил тебя, когда ты шел мимо, — улыбаясь блюстителю, согласился мягко казначей. — А после я ушел. И мы не были в покоях брата Анатолия. Я пошел за ним в кабинет отца Иокима.

— Зачем? — нахмурился тут же Саймей.

— У брата Анатолия появилась скорбная привычка коротать там вечера, — немного поморщившись, как от досады, пояснил брат Беньямин. — Он с каким-то диким упорством каждый вечер наводит там порядок, а после усердно записывает дела общины, сидя в кресле настоятеля. Меня это пугает.

— Подожди, — попросил его Посланник. — Скажи мне, брат, неужели в кабинете настоятеля скапливается за день так много пыли, что он требует столь важной каждодневной уборки?

— Не знаю, — растерянно сознался брат Беньямин. — Я сам удивлен, что брат Анатолий делает эту работу. И теряюсь в догадках, зачем.

Саймей увидел, как на лице Арама мелькнул испуг. И он тут же понял его причину. Кабинет отца Иокима мог так же подвергаться обыску, как и его личные покои.

— Ладно, — примирительно сказал он брату Беньямину. — Оставим это.

— Так зачем ты искал меня вчера? — спросил казначей.

— Просто ты один из братьев общины, кто живет здесь очень давно, да и кресло старейшины ты занимаешь уже много лет, — вежливо объяснил Посланник. — Потому я рассудил, что ты много что можешь знать о других наших братьях по вере.

— И кто же тебя интересует? — поинтересовался брат Беньямин.

Брат Маркус, все это время прислушивающийся к их беседе, посмотрел на Посланник немного недовольно и отошел, собираясь помочь Араму усадить мальчика на осла.

— Меня интересует еще один затворник вашей общины, — начал Саймей.

— Брат Эммануил, как я понимаю, — тут же догадался казначей. — Наверняка ты уже понял, что с ним и с братом Дарием в прошлом была связана одна неприятная история.

— Именно он меня и интересует, — подтвердил Посланник. — Вернее, его семья. Не знаком ли ты с его отцом?

— Знаком и давно, — охотливо начал рассказывать брат Беньямин. — Это удивительный человек. Он прекрасно образован, любит искусства. И я понимаю, почему ты так желаешь о нем знать, брат. Тебе уже видимо кто-то сказал, что у него отличная библиотека, и он с усердием ее пополняет.

— Но в отношениях с сыном ему не очень-то везет, — полувопросительно сказал Саймей.

— Эммануил во многом похож на своего отца, — снисходительно сообщил казначей. — Даже больше, чем они оба это понимают. Мальчик так же упрям, как и его родитель. Вся эта история с появлением Эммануила здесь… Надеюсь, — он бросил на Саймея просительный взгляд. — Он никогда не узнает, что я тебе сейчас говорил. Я знаю от его отца эту историю. Он прочил сыну дочь одного из вельмож, но Эммануил сделал выбор сам и не собрался отказываться от той женщины. Когда же отец поставил ему условие, по которому юноша должен или подчиниться воле отца, или понести наказание, Эммануил изъявил вдруг желание удалиться от мира. Так я и просил за него перед настоятелем. Это, конечно, грех с моей стороны, — покаялся брат Беньямин. — Я же прекрасно видел, что юноша не имеет никакого расположения к службе Слову божию. Здесь он вел странный образ жизни. Он посещал службы, выполнял все положенные ему работы беспрекословно, он ни в чем не нарушил традиций и канонов, но… Он обаятелен и располагает к себе. И в свободные часы многие послушники приходили к нему для праздных бесед. Он рассказывал им о мире за стенами общины, и сам не понимая того, вводил их в искушение.

— Я понимаю, — сказал Посланник. — Но почему же тогда при своем характере, при возможностях покинуть монастырь и явной тоске по миру Эммануил выбрал затворничество.

— Это печально, — грустно улыбнулся казначей. — Отец в этом случае был не прав насчет него. Юноша искренне любил свою женщину. И тосковал по ней и их не рожденном ребенке. Отец же выразил по поводу их смерти жестокую радость. Тогда юноша и обещал ему не возвращаться в родной дом и дать строгий обет уединения.

— Но откуда это тебе известно? — удивился Саймей.

— Этот разговор происходил здесь, в моих же покоях, — объяснил брат Беньямин. — Как присутствовал я при многих других. Отец Эммануила не оставляет своих попыток вернуть сына и повиноваться его воле. Он приезжал и после той печальной истории, стучался в покои сына. Как-то они поругались очень сильно. Я слышал, как они кричали друг на друга, а позже, распахнув дверь, отец Эммануила в сильнейшем раздражении сказал юноше: «Теперь, когда ее нет, зачем тебе все это? Мне же ты отказываешь в том, что является для меня делом всей жизни!». Эммануил тоже пребывая в сильнейшем расстройстве ответил ему: «Тогда ты никогда этого не получишь». Он закрыл перед отцом дверь и больше не желал слушать его, когда отец стучал к нему.

— А кто еще слышал это кроме тебя? — спросил Посланник.

— Только отец Иоким.

Саймей улыбнулся. У него появилась одна очень странная мысль. Если ранее он использовал имя брата Эммануила только с тем, чтобы его расспросы старейшин друг о друге не вызывали подозрений и не склоняли их ко лжи, то теперь получалось, что сам того не желая, Посланник получил еще одну интересную нить в своем расследовании. Но это еще предстояло проверить.

— Спасибо тебе за рассказ, — поблагодарил он казначея. — Ты прости, но нам пора. Мои ученики уже давно поджидают меня, готовые к дороге.

— А как надолго ты нас покидаешь? — спросил брат Маркус, вновь направляясь к Посланнику. Вид у него был не очень довольный.

— Я не знаю, — пожал Саймей плечами. — На несколько дней. А почему это тебя так беспокоит?

— Потому что я не понимаю тебя, — тихо ответил блюститель. — Смерти случились здесь, а ты едешь по городским храмам.

— Я хочу повторить весь путь отца Иокима, который он проделал, ведя свои поиски, — объяснил чуть холодно Посланник.

— Так ты, возможно, и найдешь то, из-за чего он погиб, — возразил брат Маркус. — Но убийцы ты не отыщешь. Неужели он тебе важен меньше, чем тайна настоятеля?

— Ты не прав, — сказал, помолчав, Посланник. — Я знаю, что мне делать. И убийца в результате будет пойман.

— Тогда скажи, с какой же тогда целью ты еще и расспрашиваешь нас друг о друге? — все более распаляясь, задал блюститель новый вопрос.

— С той, что знаю, убийца и есть один из вас, — холодно и чуть раздраженно ответил Саймей. — Когда же я объединю тайну настоятеля с вашими историями, кто-то покинет свое кресло старейшины ради позорного столба!

Брат Маркус потрясенно смотрел на него некоторое время, потом взгляд