Но не повод для того, чтобы у нее на протяжении двух дней не получалось собрать даже одну-единственную наносхему.

В современном мире все сначала отрабатывается виртуально – ИИ позволяет это сделать с достоверностью, близкой к 95%. Практическая отработка занимает все меньше места и времени, хотя от нее и не отказываются, поскольку ИИ, несмотря ни на что, не всеведущ, и реальные условия всегда преподносят сюрпризы. В таком тонком и опасном деле, как военные технологии, без сбора практических образцов никто даже задумываться об экспериментальном, а тем более серийном производстве не будет.

У Мышки есть схема, отработанная ИИ – идеальная, выверенная, четкая. Есть полный набор инструментов, компонентов и материалов. Одна пластина для наносхемы чего стоит, им по уровню допуска даже название ее знать не положено, не то что состав, только характеристики. Собери, проверь, предложи коррективы в связи с реальной работой – что может быть проще?

Проблема в том, что схема не работает – никак. Понятно, что схема сырая, понятно, что это даже не первое, а нулевое поколение роботов, на котором пока только примериваются к принципам, но оно ведь хоть как-то должно работать? У ИИ работало, почему не работает у нее?

– Не расстраивайтесь, – утешает замначальника отдела Переяславский, проходя мимо ее стенда в момент очередной неудачи. Мышка поднимает на него задумчивый взгляд. – Передохните, и обязательно получится.

Ободряюще улыбнувшись, он уходит, а Мышка позволяет себе посмотреть ему вслед с недоумением. Не то чтобы она расстраивалась – просто непонимание, в чем причина проблем, выбивает ее из колеи. Рано или поздно она поймет. В конце концов, главная задача у нее совсем не эта.

Не решит проблему она – найдется другой нанотехник, благо профессия не дефицитная.

Отчего-то мысль об этом Мышку неприятно шкрябает изнутри.

Размяв пальцы, она поправляет контакт-перчатки и начинает сборку заново.

*

Ёкай отзывается на ее сообщение списком дат и времени выхода на связь – ни приветствия, ни прощания, только сухой набор цифр. Мышка усмехается, слушая шелест деревьев в парке около кафетерия. Хам – впрочем, как и ожидалось. Таких связных, как она, у Ёкая наверняка было не меньше десятка, и сколько их попалось спецслужбам различных стран, Мышка даже сказать не берется. Какой смысл вступать хоть в какой-то эмоциональный контакт с тем, кто уже через короткое время исчезнет?

Мышка улыбается, жмурясь на яркий, такой похожий на солнечный свет климатического купола. Ничего. Что-что, а провоцировать эмоции она умеет, ведь это самый верный способ заставить шпиона совершить ошибку. Нащупать уязвимую точку – только вопрос времени, а время у нее есть.

*

Но все-таки – почему схема не работает?

Мышка отстраняется от стенда и машинально разминает запястья медленным круговым движением. Она здесь работает уже неделю, а со схемой все не ладится, и это вызывает вполне обоснованное беспокойство. Начальник отдела посматривает в ее сторону хмуро: она тормозит весь процесс, еще бы он не хмурился. Но что она сделает, если схема, собранная по всем правилам и установкам технического задания, просто отказывается работать? А ведь это стазис, идеальная среда – что же будет за его пределами?

Мышка раздраженно хмурится и так же машинально, как до этого разминала запястья, растирает кончики пальцев прямо сквозь контакт-перчатки. Они привычно токают легкими разрядами, Мышка ловит себя на этом движении, но все-таки не останавливается. Один раз можно, тем более в коллективе интровертов. Хотя лучше, конечно, на людях себе подобного не позволять – слишком характерный жест.

Почему схема не работает? Чипы проверила – рабочие. Схему проверила сама, вслед за ИИ – должна бы работать, огрехов не выявлено, хотя она, конечно, сырая и не оптимизированная, как все первые схемы. Настройки стазиса проверила – стандартные, от которых лучше не отступать. Металл сносила в отдел качества на проверку – соответствует нормам. Фоторезист, ультрафиолет, экспонирование, эпитаксия – без нареканий. Чего еще нужно этой чертовой схеме?

Мышка прижимает кончик указательного пальца сильнее, задумчиво проводит по едва-едва заметным под кожей штырькам и приподнимает брови.

Единственное, что она не проверила – это пластина.

В «Заслоне» для наносхем используют не кремниевые пластины, это какое-то другое вещество, изготавливают их за пределами базы и доставляют в режиме секретности в спецконтейнерах. Пластины требуют при хранении особых климатических условий – похоже, что даже обычная комфортная для человека температура приводит к их необратимому разрушению. В отделе под них выделен специальный короб, а достают их исключительно через стазис. Ни состава, ни названия материала сотрудники не знают, называют их просто «пластинами» все вплоть до начальника отдела, а все, что о них известно – технические характеристики, необходимые для работы…

…А откуда эти технические характеристики поступили?

Мышка хмурится и, расцепив пальцы, уже тянется вызвать в окружении документацию по пластинам – но в этот момент весь ее визор затапливает красным.

Тревога.

«Сбой климатической системы. Завершите работу и действуйте согласно инструкции. Сбой климатической системы. Завершите работу и действуйте согласно инструкции…»

Мышка раз за разом раздраженно смахивает сообщения о тревоге с визора, пытаясь действительно завершить работу. Но сделать это сложно, если не невозможно – куб мигает, стазис сбоит, и когда он отключается совсем, пластина внутри него у Мышки на глазах распадается хлопьями и оседает на дно стенда под перестук упавших чипов.

Черт.

– Коллеги, без паники, – увещевает начальник отдела – невысокий, со всех сторон круглый мужичок Алексей Борисович Стоцкий, профессор НГТУ и какого-то военно-технического вуза, Мышка с ходу не может вспомнить, какого, мысли заняты другим. – Это небольшой сбой, скоро все наладится…

«Климатическая система недоступна. Рекомендуем не покидать здание, это может быть опасно. Климатическая система недоступна. Рекомендуем не покидать здание…»

Мышка оглядывается на окно: что-то не так. Купол стоит, виден невооруженным глазом, за ним по-прежнему метет песчаная буря, хоть и не такая мощная, как недавно, а внутри базы деревья едва качаются. Зато в кабинете становится ощутимо теплее, причем температура растет, будто стены кто-то греет снаружи.

Машенька: Провела анализ, сбой затронул только климатическую систему института. Вряд ли нарушили физически, думаю, сбой в ядре. Предполагаемый срок починки – от часа до трех часов в зависимости от кластера, в котором произошел сбой.

Откуда-то прилетает порыв прохладного ветра, Мышка оглядывается в другую сторону —Переяславский, замначальника отдела, последовательно открывает окна одной рукой, другой листая что-то в окружении. Визора на нем нет, значит, использует линзы, и Мышка в очередной раз чувствует укол зависти – она бы тоже хотела обходиться без