Сосредоточившись на страхах Леопольда, Снофф едва не подпустила изыскателя слишком близко. Сфера с грибом уже достигла разрушенных стен, и решение пришло само собой. «А почему бы и нет?» – подумала Снофф и спеленала изыскателя сияющими нитями, заставив повиснуть в воздухе. Затем, спохватившись, сделала сферу Леопольда прозрачной. На таком расстоянии мастерица с трудом управлялась с летающими ножами, заслонившими полнеба грозовыми тучами и прочими ужасами из мира разумных магических грибов. Вдобавок она понятия не имела, что происходит с Леопольдом и видит ли он якорь. Гриб должен был попытаться уничтожить якорь своими молниями.

«Тролль тут все раздери, это же мой сон! – торопливо думала Снофф, скручивая в мокрый комок очередную тучу. – Пусть будет мысленная связь, как у магов из Ордена!»

«Леопольд?» – позвала она про себя, не слишком понимая, что делать дальше.

«Ну наконец-то, – зазвучал в голове голос гриба, и ясно было, что гриб на грани истерики, но старается держаться. – А я все думал, когда вы уже догадаетесь! Здесь ничего интересного, полетели в башню. Давайте чуть вперед… Теперь вверх… Немного влево… Влево, а не впра… Матерь грибная, убе… убе… уберите эту тварь!»

Что происходило в башне, Снофф не видела, поэтому наугад запустила вокруг сферы – где находится сфера, она чувствовала – вихрь из огненных нитей. Чем дальше, тем больше нитей отливали радужным пламенем, и Снофф до крови прикусила губу, чтобы не запаниковать раньше времени.

«Б-благодарю, ф-фух… Здесь какая-то странная штуковина, похожая на… Хм, мои молнии на нее не действуют. Я попробую…»

Что именно хотел попробовать изобретательный гриб, мастерица так и не узнала. Что-то с силой ударило ее в спину. Бесконечно долгое мгновение Снофф тупо смотрела на ржавое острие, с омерзительным хрустом вышедшее из ее груди, а затем провалилась в небытие.

– Банка цела? – прозвучал из темноты встревоженный голос изыскателя.

– Хвала небесам, да, – негромко отозвался гриб. – Хотя, когда я покатился по лестнице…

Снофф открыла глаза и с трудом села.

– Вот же дрянь, – простонала она. В груди немилосердно жгло. – Проткнули, как жука-навозника, тьфу… Это был гарпун? Я его уже видела… В кошмаре про желания. Там была парочка весьма неприятных господ не первой свежести, и к моему прошлому они отношения не имеют. Господин Бернард, не просветите ли нас, пока собираемся с силами? Не хочется новых сюрпризов…

Изыскатель отвернулся и долго смотрел вдаль. Потом пожал плечами и с неудовольствием начал:

– Это старая история. Еще в первый год моей службы мы накрыли шайку браконьеров, они охотились на изумрудных скатов. Всех отправили на каторгу, эти двое пытались бежать с тюремного корабля и утонули. Потом я узнал, что они прибились к браконьерам из-за больной сестры, которую за большие деньги выхаживали в Ордене исцеления, и даже поохотиться на скатов не успели. А их отец, старый матрос, когда-то спас от смерти моего собственного. Если б я мог, как вы, мастерица, вернуться в прошлое, выхлопотал бы им помилование. После того случая я, м-м-м, придаю большое значение своим решениям и их последствиям.

«Мог бы просто сказать “боюсь навредить”», – подумала мастерица, но заметила лишь:

– Ясно. Сестру жалко.

– Сестра выжила, – нехотя отозвался господин Бернард. – Я заплатил за лечение. Два года потом раздавал долги…

– В таком случае, – раздраженно подвел итог Леопольд, – у достопочтенных утопленников не должно быть к вам претензий. Рискнули собой ради сестры и спасли ее, пускай и вашими руками. Останься они в живых, никогда не расплатились бы с Орденом. Так что перестаньте строить из себя чувствительную барышню, господин изыскатель, сейчас у нас есть дела поважнее. Давайте еще раз, мастерица, и берегите спину!

Его неожиданно резкий тон заставил изыскателя и мастерицу озадаченно переглянуться. Впрочем, гриб был прав…

Со второй попытки Снофф уверенно провела сферу с грибом в башню, остановила изыскателя, избавилась от воскресших утопленников – но не успела увернуться от стремительных щупалец исполинского кальмара. Снофф даже не заметила, из какого колодца они вынырнули.

Третья, четвертая, пятая попытка – мастерицу неизменно находила смерть в неожиданном новом обличье. И что больше всего ее тревожило – с каждым разом радужных нитей, облаков, оттенков становилось все больше, а сил оставалось все меньше.

Придя в себя на шестой раз, Снофф здорово сомневалась, что сможет сделать еще хоть шаг. Хотелось плакать, но сил не хватало даже на слезы. «Последний раз, и будь что будет», – решила мастерица.

– Это просто гоблины знают что такое, – простонал гриб. – Какой-то сон шиворот-навыворот. Я уже не понимаю, то ли этот мир нам снится, то ли мы ему. Может, мы тут как те чернильные твари в реальном мире. Кто-нибудь, убейте меня по-настоящему… из жалости!

– Нет у нас жалости, – мрачно отозвался изыскатель. – Ни малейшей…

И в этот миг Снофф все поняла. И про жалость, и про сон шиворот-навыворот, и про чернильных тварей.

– Какая же я дура, – устало вздохнула она.

Откинувшись назад, Снофф легла спиной на камни, раскинув руки. Низкое мутно-белое небо казалось бесконечной холодной стеной, к которой хотелось прижаться лбом – и стоять, выкинув из головы кошмары, чернильных тварей, пропавших людей, пока мысли не придут в порядок, а лучше сказать, растворятся в белизне. Пальцы наткнулись на стебелек жесткой травы, что росла на камнях клочками. Снофф захотелось, чтобы это был цветок. Она сорвала его и поднесла к лицу. Желтый. Пахнет медом.

– Мастерица? – осторожно позвал господин Бернард. – Все в порядке?

– Угу. В полном. Вы правильно сказали, изыскатель. «Ни малейшей жалости», да…

Трудно было сказать, чего больше было в ее голосе – усталости, равнодушия или опустошенности от того, что все наконец-то стало ясно. Снофф не видела, но почувствовала, как изыскатель и гриб тревожно переглянулись.

– Мастерица, если вы уже готовы, нам надо…

– Нет. – Снофф покачала головой, насколько можно покачать головой, не отрывая взгляда от неба. – Не надо. – Она села, поправила волосы и усмехнулась. – Да не смотрите на меня так. Я пока не сошла с ума.

«Всяческую муть, дрянь и тлен…»

Снофф прикрыла глаза и огляделась тем самым «магическим взглядом». Странно, что ей сразу не пришло в голову, что кошмар – это болезнь. Болезнь, которой не место в здоровом сне. Вся ткань сновидения была пронизана черным дымом. Черные колодцы уходили вглубь, белесое небо сочилось тьмой, даже безопасные круги на поверку оказались