– В него вставили лом, – то ли сказал, то ли передал он; скорее второе, раз уж его голос подхватила внутренняя рация, а не внешний микрофон. Я ощутил, как Пиковер возится у меня на плечах, но в конце концов он всё же достал лом, отбросил его, потом повозился ещё немного и открыл люк. – Мадж! – крикнул он.

Микрофон скафандра уловил слабый голос:

– Чем могу помочь?

– Сможешь поднять корабль в воздух из текущего положения? – спросил Пиковер.

– Скорее всего, – ответил Мадж.

– Сколько топлива у тебя в запасе?

– Датчик не рассчитан на работу в перевёрнутом состоянии, – сказал Мадж, – но по моим оценкам бак заполнен на одну пятую. Боюсь, этого недостаточно для выхода на орбиту, не говоря уже о переходе на вторую космическую.

– Хватит до Нью-Клондайка?

– Где находится Нью-Клондайк?

Точно. Чёртов компьютер проспал последние сорок лет.

– Примерно в трёхстах километрах к востоку отсюда, – сообщил Пиковер.

– Мне потребуется навигатор, – ответил Мадж, – но топлива хватит для преодоления данного расстояния.

– Ты лети назад, Рори, – сказал я, задрав голову. – Я возьму багги Хуана и отбуксирую разбитые.

– Договорились. – Пиковер забрался в люк; я был только рад избавиться от лишнего веса. – Так, – раздался его голос, – я внутри… Боже!

– Что такое?

– Напугал меня до полусмерти!

– Кто? – спросил я.

– Да труп Денни. Его выбросило, когда корабль опрокинулся, и я наткнулся прямо на него.

– Фу, – сказал я, чтобы не молчать, и пошёл обратно к багги Хуана по следам, которые мы с Пиковером оставили на пути к кораблю. Багги, слава богу, не пострадал. Никакой обезумевший трансфер не сравнится с разъярённым Хуаном Сантосом. Но я не стал герметизировать кабину. – Рори? – позвал я в микрофон.

– На связи, Алекс.

– Багги цел. Можешь взлетать, как будешь готов. Но я хочу это видеть, так что дай пару минут отъехать.

– Принял, – сказал Пиковер, как подобает настоящему астронавту. Я обогнул кратер и направился к тёмной громаде Большого Сырта. Отсюда было недалеко до экватора, и солнце уже поднялось высоко над головой. Проехавшись змейкой, я остановился у края подтаявшей грязи: пружинистые колёса марсохода не были рассчитаны на прохождение трясины, и я не знал, как они себя поведут. Но отсюда я видел повёрнутый в три четверти посадочный модуль – в основном, правда, крышу.

– Готов, – сказал я в рацию.

– Вас понял, – ответил Пиковер, с заметным наслаждением отыгрывая роль пилота космического корабля. Но ему всё равно пришлось передать бразды правления настоящему пилоту: – Мадж? Мы готовы.

Ответа я не услышал, но через мгновение Пиковер добавил:

– А, точно. Вперёд.

В боковой части корабля отворился небольшой люк, из которого высунулся четырёхтактный ускоритель – связка из четырёх реактивных двигателей, отвечающих за положение в пространстве. Ещё один ускоритель показался чуть дальше по окружности; подозреваю, всего их было четыре, по одному на каждую сторону.

В ближайшей ко мне связке заработал направленный вниз двигатель, и точно такой же включился по соседству. Цилиндрическая ступень завибрировала, а потом начала вращаться – сначала медленно, понемногу набирая скорость. Я предпочёл не представлять, как Пиковер – и уж тем более труп – крутятся там внутри, как в барабане стиральной машины.

Верхняя часть посадочной ступени всё ещё частично нависала над ямой, но пульсацией реактивных толчков в дополнение к вращательному усилию Мадж всё же смог сдвинуть корабль, наполовину столкнув, наполовину выкатив его на талую землю. Ещё немного скорректировав положение, он отключил двигатели. В рации раздался голос Пиковера, обращающегося к Маджу:

– Да, я держусь. Взлетай, как будешь готов.

Мадж, видимо, рвался в бой, потому что мгновение спустя из конуса в задней части корабля вырвался шлейф пламени. Массивный цилиндр подался вперёд, проехавшись по земле корпусом и оставив борозду раза в два больше своей длины, а потом под углом поднялся в карамельное небо. Постепенно набрав высоту, он устремился к восточному горизонту.

Когда он скрылся из вида, я развернул марсоход и подъехал к небольшому кратеру с двумя разбитыми багги. Конечно же, ещё меня там ждал эксимерный отбойник Дирка. Я не разбирался в ценности окаменелостей, но, побродив вокруг, с помощью молотка добыл себе четыре приглянувшиеся плиты, которые вместе с отбойником сложил в багажник багги Хуана. Если я правильно понял из лекции Пиковера, плиты лучше было не размораживать; на обратном пути я планировал спрятать их в известном мне одному тайнике.

Перед тем как снять плиты, я сфотографировал на планшет образцы в земле, чтобы запечатлеть их точное положение. Рядом с ними я положил телефон – специально для определения размеров.

Я не мог замести следы, оставленные ногами и шинами багги, но об этом должны были позаботиться извечные марсианские пылевые наносы. А вот следы собственного копания в земле я постарался прикрыть.

Как и большинство моделей, багги Хуана был оснащён крюком для прицепа, к которому я паровозиком привязал обе развалины. Я не стал тащить их до Нью-Клондайка, чтобы не отвечать на кучу неудобных вопросов о том, как они дошли до жизни такой, да и волочить подобную ношу пришлось бы целую вечность. Но я всё-таки увёз их на тридцать километров, только не на восток, откуда мы приехали, а на юг. Разумеется, на них рано или поздно наткнутся, но они уже не будут так близко к Альфе.

После этого я наконец-то пришпорил багги как надо. Равнина Исиды, конечно, уступала скоростным трассам Бонневилля, но я всё равно неплохо подри́фтил, ради удовольствия даже пролетев на полной скорости парочку полных разворотов. А потом всё же поехал домой. Карты у меня толком не было, и я не мог вернуться тем же путём, каким приехал, но я знал, что купол находится на востоке, поэтому уверенно направился в ту сторону и не прогадал: полтора часа спустя на горизонте действительно замаячил Нью-Клондайк.

К тому времени, как я до него добрался, солнце начало клониться к закату. Оказавшись в зоне действия связи, я набрал Пиковера; тот уже сидел дома и был счастлив как никогда. Он нашёл на борту корабля карту – по его словам, она хранилась в свёрнутом виде, а в итоге оказалась размером с кухонный стол, и Рори уже изучал её в полном восторге.

Уже у купола я заметил, что Мадж с Пиковером посадили корабль на одну из специально предназначенных круглых площадок из плавленого реголита; он возвышался на трёх шарнирных ногах, которые раньше, видимо, прятались в корпусе. Номер площадки обозначался большими жёлтыми цифрами, расположенными в трёх местах