- Вообще я… - девушка понятия не имела, что говорить.

Не следовало ей признаваться, что знает русский. Как теперь держаться? Что говорить?

- Мои родители из России, - нашлась, наконец, она. – Иммигрировали сюда, когда я была совсем маленькой.

- Удивительно, какой у вас чистый выговор, - с уважением отметил Каржавин, попутно изучая её взглядом.

От этого ей стало не по себе, ведь он являлся невольным свидетелем её сражения с юбкой.

- Вы не назвали ваш титул. Как к вам обращаться, мадемуазель эээ…

- Я просто служанка, сударь.

Катя перешла на французский, дабы не привлекать к себе внимания прогуливающихся поблизости придворных. А то нашепчут ещё её покровительнице, что она иностранная шпионка. От местных «доброжелателей» всего можно ожидать.

Теперь её наряд вызвал у собеседника вопросы. Это читалось в выражении его лица, поскольку брови молодого человека подскочили кверху. Но тут в коридоре послышалось некоторое оживление. Сам посол Бестужев-Рюмин и ещё один представитель дипломатической миссии, которого Катя видела во время торжественной церемонии, вышли из бальной залы и направились в их сторону.

- Голицын, друг мой, вы как всегда тонко подметили... – говорил посол и вдруг перебил самого себя: – Фёдор! Что ж вы пропали?

Каржавин вытянулся по струнке, даже выше стал.

- Да вот, Михаил Петрович, соотечественницу встретил.

Первым порывом Кати было убежать. Потому что суровый взгляд графа Бестужева-Рюмина остановился на ней. Приседая в реверансе, девушка невольно втянула голову в плечи. Но, должно быть, Катерина не вызвала интереса у российского посла. Он увидел лишь перепуганную девчонку. Чем она может быть полезна, даже если на самом деле является русской?

- Граф, вы же говорили, что нам нужен второй переводчик!

- Не выдумывай, Фёдор. Переводчика нам пришлют из Петербурга.

- Но ведь второй переводчик нам просто необходим и как можно скорее! А эта девушка свободно владеет русским и французским! – со странным нетерпением не унимался молодой человек.

Фёдору очень понравилась Катя, и он всячески продвигал её кандидатуру. Причём против её воли. В отличие от немолодого и трезво мыслящего Бестужева-Рюмина, юный и горячий Каржавин видел перед собой ослепительно прекрасную белокурую нимфу с глазищами в пол-лица, сочными губками, нежной изящной шейкой и, судя по декольте, аппетитной грудью. До сих пор он и представить себе не мог, что существует такая изумительная красота. За ямочки на этих прелестных щеках и Родину не грех было продать. Его бы поняли и простили.

- Извините, я не могу быть переводчиком, - пролепетала Катя. - Я работаю у госпожи Помпадур.

Ей не понятно было, чего этот Каржавин так за неё уцепился. Однако стоило упомянуть маркизу, как посол поглядел на неё совершенно иначе.

- Откуда вы, дитя? Вы хорошо владеете русским? – уточнил Бестужев-Рюмин.

- Это мой родной язык.

- Простите, господин посол, - раздался чей-то взволнованный голос. – Ваше сиятельство…

Все обернулись и увидели запыхавшегося лакея. Тот почтительно поклонился Бестужеву и повернулся к Кате.

– Госпожа маркиза давно ищет вас.

Девушка, обрадованная тем, что лакей, сам того не ведая, избавлял её от столь неожиданного и странного внимания, снова присела в реверансе и извинилась, потому что ей нужно было идти. Каржавин внимательно глядел ей вслед, не в силах расстаться с этим прелестным златокудрым видением.

А госпожа Помпадур была на взводе и, кажется, продолжать веселье на балу не планировала. Она нервно ходила по комнате из стороны в сторону, подметая пол подолом парадного платья из дорогого пурпурного шёлка.

- Наконец-то! Где вы были? Нам нужно ехать. Кое-что случилось, - маркиза остро сверкнула на горничную глазами.

- С Эркюлем?.. То есть с месье Флореттом? – Катя думала, что выкрикнула это, а на самом деле едва слышно прошептала.

Голос осип, стал напряжённо-сдавленным.

- Да.

Девушка шумно задышала. Ещё ничего было не ясно, но на глаза уже набежали слёзы, а грудную клетку стиснуло дурное предчувствие.

Глава XIX Трагедия Геракла

Всю дорогу молчали. Катя не решалась спросить, что именно произошло, почему им срочно нужно срываться и ехать в ночь. Она и так понимала - дело серьёзное. Маркиза была погружена в свои думы. Кутаясь в шаль и откинувшись вглубь кареты, она неподвижно сидела и глядела перед собой.

Сердце заходилось от волнения, когда подъезжали к Консьержери. Сейчас, в тусклом свете фонарей, тюрьма, расположенная в самом центре Парижа, смотрелась декорацией к рыцарскому роману. Это был грозный средневековый замок с круглыми башнями и каноническими крышами. С трудом верилось, что когда-то здесь располагалась королевская резиденция.

Катя на секунду застыла, глядя вверх, на здание. Внутри всё цепенело. Ощущение беды стало сильным, почти осязаемым. Особенно когда повели их не по знакомым уже коридорам, а в одну из башен. Девушка не знала, что это башня Бонбек и именно в ней находятся камеры пыток.

- Ваше сиятельство, - обратилась к маркизе Катя. – Может быть, я подожду вас снаружи?

Жанна-Антуанетта с грустью поглядела служанке в глаза. Кажется, саму её гложила тревога.

- Если любишь мужчину и желаешь быть с ним, то он должен видеть, что ты его поддерживаешь и веришь ему. А ты прячешься... - проговорила маркиза.

Катрин опустила голову. Ватные от волнения ноги с трудом подчинялись ей.

Под башнями Консьержери располагались подземелья. Длинные извилистые коридоры, а в них камеры, где томились обречённые узники. Мало кто из них доживал даже до суда. Сырость, постоянный холод вызывали болезни и губили людей, заключённых здесь. Те, у кого имелись деньги, могли себе позволить меблированные камеры на верхних этажах. Здесь же содержались, говоря прямым текстом, неплатежеспособные граждане. Обитание в постоянной грязи отходов и испражнений, скудное питание, укусы крыс – всё это не способствовало ни физическому, ни психическому здоровью. Пока дамы, которым заблаговременно предоставили специальные плащ-накидки, чтобы не испачкать платья, шли по извилистым коридорам с каменными сводами, из камер что-то кричали, выли, визжали.

Катя в ужасе жалась к маркизе, то и дело натыкаясь на неё, ступающую впереди. Даже сама каменная кладка стен была влажной от сырости. Воняло аммиаком, фекалиями, гнилью. В висках ударами крови пульсировала мысль – куда они идут? Что им предстоит увидеть?

Консьерж крепости пытался отговорить Помпадур от данной затеи, но она решительно требовала проводить её в башню Бонбек.

К одной из