— Думаете, начнется? — уточнил я, в свою очередь, с интересом глядя на полковника.

— Уверен в этом, — коротко отчеканил Виктор Иванович. — Процессы запущены, а наверху нет никого, кто бы реально мог их остановить. Трусы и лизоблюды. Возможно, они и попытаются, но извините за грубость, обосрутся с вероятностью девяносто восемь процентов. Два я оставляю на разные случайности.

— Хм, — я даже не нашелся, что ответить. Помолчал, разглядывая невозмутимого офицера военной разведки.

— Могу только подтвердить, если будете работать со мной, все ваши родные или близкие будут находиться в безопасности и вести спокойную, обеспеченную жизнь. А вам я дам шанс по-прежнему заниматься делом, которому вы посвятили свою жизнь — проводить операции против Америки. Только на этот раз против глобальной элиты, которая стоит за всеми процессами.

— Звучит хорошо, — сухо улыбнулся Белозерцев. — Посмотрим, как это будет на практике. На этом предлагаю окончить знакомство и перейти непосредственно к вашим делам. Коллеги из «штази» показывали вам досье на генерала Бобкова. Вы собираетесь эти бумаги ему предъявить, чтобы от ваших компаний отстали, верно?

— Верно, — кивнул я. — Но немного подсластить пилюлю. Дать денег и предложить продолжить сотрудничество, открыть небольшую фирму, нашего дистрибьютора или представителя, отдать республику или какой-то край под бизнес. Мы ему товар с минимальной наценкой, сами в регион не суемся, пусть там бабки заколачивает. А наши фирмы останутся за нами.

— Забудьте об этом!– резко заявил полковник.

— Почему? — я удивленно поднял брови.

— Не сработает, — криво усмехнулся Белозерцев. — Вне зависимости от того, какие условия вы ему предложите.

— Объясните, — сухо потребовал я.

— Как только вы ему покажете папочку с компроматом, вы сразу перейдете в разряд потенциальных мертвецов, — устало пояснил полковник ГРУ. — Отчет последних часов вашей жизни начнется сразу же, как только генерал возьмется за трубку телефона. Поверьте, я его очень хорошо знаю.

Глава 15

- Почему вы так считаете? — удивился я. — Можно же позаботиться о методах подстраховки. Например, пояснить, что в случае моей гибели компромат будет опубликован, и получит самую широкую огласку.

— Вы не совсем понимаете ситуацию, — Белозерцев поморщился. — Смотрите, что получается. Есть некая папочка на генерала, способная разрушить его карьеру, привести к большому скандалу и уголовному преследованию. Ключ к этой папочке — вы. Ни один влиятельный человек не будет терпеть существования такого компромата. Он начнет предпринимать все что угодно, чтобы уничтожить папку и ликвидировать всех носителей информации, способной отправить его за решетку.

Из этого вытекает следующее: чтобы найти и уничтожить опасные документы, надо серьезно заняться вами. Как только озвучите, что такие бумаги существуют и продемонстрируете парочку, чтобы придать веса своим словам, вас схватят, будут пытать, колоть препаратами, пока вы не выложите, что знаете, и что не знаете, тоже. Это ставит под удар всех нас: Маркуса, его коллег, ваших товарищей и друзей, меня, не говоря уже о том, что все ваши фирмы будут разгромлены, а проекты убиты ещё на стадии подготовки.

— То есть альтернативы моей ликвидации после предъявления компромата не существует? — хладнокровно уточнил я.

— Почему же? — развел руками разведчик. — Альтернатива имеется. Связи в верхах и большой аппаратный вес. Тогда Филипп Денисович просто побоится предпринимать радикальные шаги и будет вынужден с вами договариваться. К сожалению, Михаил, у вас не наблюдается ни первого, ни второго. У меня некоторые возможности есть, но система уже прогнила, и я не могу дать гарантии, что нас защитят.

— Значит, собранный компромат, по вашему мнению, бесполезен? — я скривился. — И мне придется отдавать генералу долю в своих компаниях?

— Почему? — пожал плечами Белозерцев. — Я этого не говорил. Всё можно использовать, если с умом. Не обязательно подставляться самому и становиться врагом первого зама председателя КГБ.

— Это как, например? — заинтересовался я.

— Опубликовать документы в зарубежной прессе, раскрутить скандал на Западе, — пояснил полковник. — Наш генсек очень болезненно относится к подобным публикациям, изображает из себя демократа и либерала. Поэтому, можно быть уверенным, когда скандал наберет обороты, генерал будет уволен и уничтожен. Только делать это надо очень ювелирно. Дело в том, что эти документы — готовое основание для вербовки очень ценного агента. Поэтому важно опубликовать их, прежде чем спецслужбы об этом узнают и могут помешать. Слитая в прессу информация уже не будет иметь для них ценности. И не сможет использоваться для шантажа первого зама председателя КГБ. Тут очень важно, сработать ювелирно. Маркус умеет проворачивать подобные операции. А вам нужно потянуть время. Скажите, разговор о передаче долей его людям затронул все ваши фирмы, банк тоже?

— Нет, — усмехнулся я. — Только «Нику» и «ОСМА-авто». За банк, «НКТ-сервис», магазины, оформленные на мою маму, речь изначально не шла.

— Насколько я знаю Филиппа, после помощи в решении проблем с Братским заводом, он попробует наложить лапу на все ваши активы, — задумчиво протянул Белозерцев. — После того, как его люди начали работать с вами, он получает исчерпывающую информацию, что вам принадлежит. Уверен, у вас на фирме уже имеются «кроты», сливающие товарищам чекистам всё, до чего могут дотянуться.

— Есть такое, — хмыкнул я. — Одного даже знаю.

— Тем более. Ваш банк, когда генерал изъявил желание через своих людей стать учредителем, работал?

— Нет, не работал. Был в процессе регистрации. Только документы начали делать, — сообщил я.

— Тогда понятно, — хмыкнул разведчик. — Филипп просто о нем на тот момент не знал. О магазинах тоже. А компьютерную фирму просто не воспринимал в серьез. Она же по оборотам намного меньше «Ники» и «ОСМА-авто»?

— Намного, — подтвердил я.

— Магазины вашей мамы он, возможно, трогать и не будет. Но банк и компьютерную фирму попробует прибрать к рукам, — сообщил Белозерцев.

— Мы с ним так не договаривались, — возмутился я.

— А Бобкову наплевать, — бесстрастно ответил гэрэушник. — Посмотрите на это его глазами. Филипп первый зам председателя КГБ — один из самых могущественных людей в государстве, вы, Михаил, богатый, удачливый, но всего лишь кооператор, поднявшийся на мутной волне Перестройки. Таких как вы и ваши друзья, ещё недавно судили и сажали в колонии за спекуляцию и незаконную предпринимательскую деятельность.

— Допустим, — вздохнул я.