Ведьмы водку не пьют. Значит, их организм реагирует на гистамины. Антигистаминные препараты — стимуляторы интерферона. Это означает, что хороший терапевтический эффект может дать димедрол, — не как успокоительное средство, а как антигистаминный препарат, как средство повышения уровня интерферона в организме. Хм. Должна существовать группа людей, для которых димедрол универсальное лекарственное средство. Интересно, экспериментируют ли медики в этой области? Но это уже другая песенка…

Вошла лаборантка. Через несколько минут после нее — Венда Дзенис и вместе с нею в комнату вошло очарование.

— Вы взяли с собой книгу? — спросил доктор.

— Да. — Венда улыбнулась и показала обложку. На ней стояло: «Штамм Андромеды».

— Очень подходящее для ситуации чтение, — похвалил Роланд. — Кто вам порекомендовал? Валдис?

— Нет. Я когда-то уже читала.

— На сей раз дышать будет труднее, — предупредил доктор. — К «кроличьей клетке» подсоединяю ионометр, для надежности и ясности.

— Да, — согласилась Венда. Она была готова на все.

— Какого цвета волосы у вашей бабушки?

— Темные. Немного с сединой. В молодости были точно такие, как у меня.

— Сколько ей лет?

— Семьдесят восемь.

— На сей раз вам придется сидеть три часа.

— Хорошо.

— Выдержите?

— Выдержу.

Усадив Венду перед прибором и все отладив, Роланд пошел помочь лаборантке. Он подготовил шприцы, пока лаборантка принесла синтетический полимер, при помощи которого в центрифуге предстояло разделить Т и В лимфоциты, заказал тимидин и уридин с меченными радиоактивным веществом молекулами, питательную среду с фитогемагглютинином, зимозан, дигитонин, словом приготовил все, необходимое для исследования формулы крови. Во всяком случае, надо определить клеточный метаболизм, то есть, обмен. Чтобы клетка могла синтезировать антитело, она должна синтезировать РНК.

Роланд снял с ионометра показатели. Сегодня, судя по стрелке фотоспектрометра, в выдыхаемом Вендой воздухе положительных ионов было меньше, чем вчера. Примерно на четверть. Пока все вполне достоверно. Выдыхаемый воздух прежде всего проходил через клетку с морскими свинками, вытеснял из нее остатки чистого воздуха, часть ионов абсорбировали легкие животных.

Лаборантка с любопытством наблюдала за экспериментом. Чем вызван эксперимент, она, безусловно, не знала.

— Количество ионов должно возрасти? — спросила она.

— Должно, — неохотно ответил доктор.

— Свинки снова начнут выделять?

— Да.

— Но может и не произойти?

— Может.

— Почему?

Доктор не ответил. Присутствие лаборантки отвлекало. Минут через десять Суна предложил ей идти домой.

В середине третьего часа число положительных ионов в воздухе, проходившем через ионометр, достигло полутора тысяч на кубический сантиметр, превысив вчерашний высший показатель на триста единиц, а уровень ионизации обычного воздуха в пятнадцать раз. Морские свинки карабкались по стеклянной стенке, царапали ее ноготками. «Не так ли и возникают ионы?» — мелькнула у доктора мысль. До этого животные спокойно спали, и вдруг проявили активность. Не под влиянием ли ионов? Хотя, скорее всего, им захотелось пить. В стеклянной клетке было жарко.

Роланд Суна подробно описал поведение морских свинок в лабораторном журнале. Потом обратился к Венде.

— Вы поможете их подержать, пока я возьму кровь?

— Они останутся жить?

— Да.

Крохотная жизнь сопротивлялась в ее ладонях. Движения, вызванные страхом смерти, отзывались в сердце острыми уколами. После обработки третьего животного Венда выглядела совсем измученной. Через некоторое время она пришла в себя, вымыла руки, улыбнулась.

На следующий день биологическим способом Суна проверил наличие интерферона. Процесс репликации вирусов был несколько замедлен… Титрование дало результат 1:50. Значит, нарушение не велико, как и предполагалось. Подтверждение собственной гипотезы может вызвать чувство восторга у новичка, но не у опытного ученого, который занимается поисками неизвестного. Все сомнения в таких случаях обычно остаются за кадром, в той области, к исследованию которой человек еще не приступил. В подобные минуты кажущейся ясности Роланд Суна особенно остро сознавал несовершенство исследовательских методов. Положительные ионы тормозили возникновение интерферона, а значит и антител. Он просто проверил еще раз. В принципе это было известно. Величина титра указывала, что такое снижение абсолютно безопасно для жизни. А вот опасно для жизни или нет длительное присутствие положительных ионов в воздухе в такой концентрации, это пока что выявить практически невозможно.

Как всякого серьезного ученого, Суну прежде всего интересовал отрицательный результат — решения, которые угрожали завести исследователя в тупик. Мужья ведьм подвергались воздействию в течении нескольких месяцев. Как смоделировать ситуацию в лаборатории? Валдису, к сожалению, результаты не понадобятся, будет слишком поздно. Да и невозможно заставить Венду ежедневно приходить сюда и дышать. Речь может идти только о воздействии на животных искусственно обработанного воздуха. Но… Суна и сам не мог понять, откуда вдруг появилось ощущение беспокойства. Опыты прошли гладко, результаты подтвердили версию, казалось бы, чего еще желать. Но неосознанная тревога не проходила.

Позвонил Екаб.

— Послушай! Тут один физик утверждает, что идея о положительных ионах в выдыхаемом воздухе — чистая фантастика.

— Это почему же? А показания ионометра?

— Он не верит. В легких не может быть «установки», которая вырабатывает столь высокую энергию.

— Он что, не верит и в существование животных и растений с электрическими свойствами?

— Верит. Но у них другая структура и что-то там еще.

— Что же он предлагает?

— Венда должна вымыть волосы шампунем с антистатиком и раздеться.

— Да, это мне не пришло в голову.

— О том, чтобы она разделась?

— Нет. Кажется, на ней было что-то синтетическое. Оба раза одно и то же. Но ведь она не шевелилась.

— Сейчас, к сожалению, и женское белье из синтетики. После женитьбы я знаю это абсолютно достоверно.

— Пусть наденет льняное платье, — решил Суна. — Позвони Валдису! Хорошо?

К этой проверке Суна готовился особенно тщательно. Проветрил лабораторию и сам пришел на работу не в нейлоновой куртке, а в осеннем пальто. Решил в помещении не расчесывать волосы. Предупредил и лаборантку, чтоб была осторожнее, предусмотрела все возможное, чтобы не электризовать воздух. На Венде была одежда из хлопка и чистой шерсти, прическу она тоже изменила.

И результаты опыта сразу же оказались отрицательными. Причем очень наглядно. Стрелка аэроионоспект-рофотометра так и осталась стоять на нуле. Ни разу не вздрогнула. Тогда Роланд попросил Венду расчесать волосы и снова заставил дышать в трубку. Стрелка прибора чуть-чуть отклонилась в сторону минуса. При расчесывании волос в результате электрического разряда образовались отрицательные ионы — точно так же, как возникают они во время грозы. Они не отравляли воздух, наоборот, придавали ему свежесть.

— Ты