От осторожного прикосновения Снофф открыла глаза и подождала, пока мир вокруг перестанет вращаться со скоростью флюгера в месяц ветров. Изыскатель склонился над ней и разглядывал с тревогой.

– Вы целы? Слава небесам… Вот, приложите.

Снофф благодарно кивнула, отчего голова снова закружилась, и приложила к синяку холодную медную тарелку. В голове немного прояснилось.

Господин Бернард был цел и невредим, чернильная тварь исчезла неведомо куда.

– Что… что произошло? – Морщась от боли, Снофф попробовала подняться.

– Наш новый друг пришел на помощь, – чуть улыбнулся изыскатель, поддерживая ее под локоть.

– Вы о ком? – не поняла Снофф.

– О вашем покорном слуге, госпожа, – галантно отозвался гриб из своей банки. – Мне стоило больших трудов не задеть господина Бернарда, однако я со свойственной мне меткостью…

– Он шарахнул тварь молнией, – объяснил изыскатель.

– С ума сойти, – ахнула мастерица. – И что с ней стало?

– Исчезла. Вы в порядке? Голова кружится?

– Вроде бы нет, – с облегчением отозвалась мастерица. Она бросила взгляд в зеркало на стене. – Ну и синяк… Надо уходить, ван Хельм будет искать нас в лавке. В трактире напротив должна быть еда. Если, конечно, нас не повесят как мародеров, – с грустью припомнила она.

На заднем дворе нашлась старая тачка. Вытряхнув остатки угля, изыскатель погрузил в нее банку с грибом и выкатил на улицу. Мастерица бросила в сумку кое-что из вещей и поспешила следом.

Под затянутым тучами небом Столица казалась серой, пустынной, заброшенной. Пройдя мимо прогоревших костров, они торопливо пересекли площадь и оказались в трактире «Одноногая лошадь». В зале было пусто: дверь болталась на одной петле, столы и лавки еще в прошлый раз вынесли и сожгли солдаты капитана Эрхарта. Как всегда, пахло знаменитым супом Мамаши Кропп, от одного запаха которого текли слюнки.

Снофф решительно направилась на кухню и вернулась с копченым окороком, у барной стойки нашла бочонок сока горного клена. Пока мастерица с энтузиазмом мага-проглота расправлялась с нехитрым обедом, изыскатель без лишних подробностей посвятил гриба Леопольда в суть дела. Гриб оказался на удивление понятлив, словно всю жизнь прожил в реальном мире, однако на вопросы о собственном прошлом отвечал уклончиво.

Наконец Снофф подобрала последние крошки и с сожалением отодвинула пустое блюдо.

– Я тут подумала… Ван Хельм последние два года жил в Столице. Скорее всего, и якорь он спрятал где-то здесь.

Изыскатель с сомнением покачал головой.

– Он мог его увезти, закопать, бросить в море. Или наколдовать тайник где-нибудь в толще скалы, куда еще тысячу лет никто не доберется.

– Не думаю, – возразила Снофф. – В море или земле якорь может заржаветь, сломаться. Или пятнистый кабан выкопает, говорят, у них нюх на клады. И потом, ван Хельм ставит невероятно мощные якоря. Подозреваю, через такой якорь можно даже как-то подействовать на хозяина. Так или иначе, ван Хельм должен был оставить себе возможность в любой момент забрать якорь. Это во‐первых.

– Звучит логично, но что мешает ему забрать якорь с помощью магии?

– …а во‐вторых, – продолжила Снофф, – когда я была в Даннинге, брат Остин рассказал мне о Пределе магов. Якобы моя магия оказалась такой сильной, что вызвала землетрясение. А потом я почти растаяла – видимо, нельзя быть в прошлом слишком долго. Короче говоря, ван Хельм должен был предусмотреть что-то на случай, если не сможет пользоваться магией. А значит, спрятал якорь в надежном месте, откуда его можно легко забрать без волшебства, но не достанет никто, кроме хозяина. Я знаю только одно такое место в Столице.

Снофф многозначительно посмотрела на изыскателя. Тот с недоверием нахмурился.

– Только не говорите, что это…

– Именно он. «Наши сейфы крепче стали» – Алмазный банк!

Господин Бернард тяжело вздохнул.

– Тогда у нас проблема. Служители банка исчезли вместе со всеми. Внутри, в хранилище, дежурит специальная охрана. Для надежности они даже едят и пьют заранее припасенную еду и воду, чтобы их не могли усыпить или отравить. Если до них не добрались чернильные твари, хранители до сих пор живы и здоровы. Но без пароля они не откроют, это правила Алмазного банка.

– Даже если им все рассказать? – не поверила Снофф. – А если вы прикажете как представитель власти?

– Хоть сам король. Правила банка нерушимы, а в хранители набирают гномов из Даргана.

Снофф схватилась за голову. Поговорка «упрямый, как дарганский гном» даже вполовину не передавала их несгибаемого характера. Счастье еще, что дарганцы отличались спокойным нравом и никогда не лезли в драку первыми. Зато выходили из нее, как правило, последними и единственными.

Оставался только один выход, и мастерице он даже нравился.

– Ну что ж, – усмехнулась она. – Тогда последую примеру ван Хельма. Уйду в сон, вернусь в прошлое – скажем, на день или два, – получу там бесконечное могущество, сразу поставлю якорь. С помощью магии достану из Алмазного банка якорь ван Хельма и покажу ему, где кальмары зимуют. Вряд ли получится взять вас с собой… – Мастерица огляделась. – Эх, даже скамейки не оставили… Где бы прилечь? Не в хозяйской же спальне…

Изыскатель отошел к окну, а Снофф забралась на барную стойку. Гриб с любопытством наблюдал за ней из своей банки. Дерево стойки было жестким и насквозь пропахло всеми напитками, которые год за годом щедро проливали не слишком трезвые посетители. Снофф попыталась устроиться поудобнее и пребольно стукнулась свежим синяком. Поморщившись, она сунула под голову висевшее рядом полотенце. Стало мягче, зато свежести сразу поубавилось. Снофф закрыла глаза и нырнула в сон.

В сновидении все было как прежде – мягкий полумрак, тишина, уют любимой лавки. Вешалка мирно стояла на своем месте. Снофф поднялась с кресла.

– Я хочу вернуться в Столицу на два дня назад, – уверенно произнесла она и шагнула к двери.

Дверь была заперта. Снофф напрасно щелкала замком, толкала дверь плечом, пинала ногой. Выбившись из сил, Снофф поправила растрепанные волосы и занялась окном. За стеклом был туман, окно не открывалось. Мастерица взяла с полки склянку потяжелее (на этикетке значилось «Полет верхом на крокодиле» – в реальности Снофф никогда бы до такого не додумалась) и запустила в стекло. Бутылка разлетелась на тысячу осколков, залив пол оранжевой жижей. Стекло осталось цело.

– Тролль вас раздери… – сказала Снофф неизвестно кому и почесала в затылке. – А если на три дня назад? На четыре? На месяц? На год?

Дверь оставалась запертой, и мастерица решила схитрить.

– Хочу в сон про теплый летний вечер. Десятого дня месяца солнца…

Дверь чуть приоткрылась. Снофф взялась за ручку и открыла шире. За дверью клубился туман.

– В Столице! – быстро выкрикнула Снофф и шагнула вперед.

Дверь захлопнулась