Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 67

Главы родов в первых рядах снова закивали, и до моих ушей донесся шепот. Чуть настороженный — но скорее одобрительный, чем означающий осуждение или недовольство.

— Уверяю вас, милостивые судари — не так уж много найдется тех, кто чтит старые законы больше, чем род Горчаковых, — продолжил я. — И именно поэтому я сейчас стою здесь перед вами. Светлейшими и сиятельными князьями, чьи фамилии звучат уже не одну сотню лет. Перед потомками тех, кому титул был пожалован за заслуги российскими государями. Перед теми, кто заслужил высокий чин личной отвагой, доблестью и преданностью стране и короне. — Я поднял взгляд, заглядывая на самые задние ряды зала. — И перед теми, кто по праву занимает место среди достойнейших людей Империи, хоть и не носит ни орденов, ни чинов, ни титулов!

Я снова на мгновение смолк, дав аристократам, воякам и статским чуть пошептаться. Было, о чем: почтить в речи тех, кто заправлял всем Госсоветом, стоило в любом случае — но я обратился и к выходцам из простого народа, которых здесь обычно старались не замечать и чуть ли не в глаза называли лапотниками.

И вот эти самые лапотники теперь подобрались на своих креслах в углах зала — впрочем, как и чуть ли все до единого передо мной. Вряд ли такой трюк пришелся по душе родовитым старикам, но своего я уж точно добился.

Теперь меня внимательно слушали все до единого.

— Я стою здесь, чтобы напомнить о древнем и священном долге аристократов, который в нынешние непростые времена едва ли почитается, а многими и вовсе предан забвению! — Я чуть возвысил голос. — Когда-то давно главы родов имели право сидеть за одним столом с правителем. Тогда еще не императором и не царем, а великим князем. Достойнейшим из достойных, старшим над остальными и первым — но первым среди равных себе! Ваши прадеды, — Я подался вперед и чуть склонился над трибуной, чтобы старики лучше меня видели, — помнили, что истинный аристократ служит в первую очередь народу и стране, и лишь во вторую очередь — короне.

Конечно, я никогда бы не позволил себе процитировать излюбленную дедову фразу до конца — но кое-кто из присутствующих наверняка не раз слышал ее целиком. Почтенные старцы в первых рядах заулыбались и принялись переглядываться, едва заметно кивая.

— С тех пор многое изменилось, но и в наше время не следует забывать о долге, — снова заговорил я. — Сейчас государство нуждается в поддержке родов даже больше, чем нуждалось раньше. И именно поэтому мы должны не цепляться за бесполезные и порой даже опасные пережитки прошлого — а напротив, первыми отказаться от них!. И убедить собственным примером тех, кто пока еще не готов услышать голос разума. Мы — главы и наследники княжеских родов! — Я обвел взглядом передние ряды. — И я призываю вас забыть былые раздоры, оставить в прошлом обиды и сплотиться против общего врага.

— Против кого? — едва слышно буркнул кто-то из князей.

— Увы, это мне пока еще неизвестно. — Я чуть склонил голову. — Но все мы помним, что случилось в столице и за ее пределами за последний год. И причина тому только одна — с нашей страной уже ведется война! И тот, кто считает иначе — лишь закрывает глаза на очевидное.

Одного слова оказалось достаточно, чтобы весь зал тут же всколыхнулся, как Ладога от резкого порыва ветра. Почтенные члены Госсовета загалдели, вскакивая с мест. Кто-то явно примеривался, как бы без особых последствий усомниться в моем душевном здоровье, но большинство явно скорее соглашались. И так рьяно, что Багратиону пришлось призвать всех к порядку.

— Да, вы не ослышались, милостивые судари, — продолжил я, когда в зале чуть стихло. — При всем желании я не найду другого слова. Россия или уже вступила в войну, или вот-вот вступит. Боюсь, мы уже не можем предотвратить неизбежное — но подготовиться к нему пока еще в наших силах. Я не буду говорить о перевооружении армии, производстве отечественных панцеров или необходимости вложения сотен тысяч и миллионов казенных рублей в боевые дирижабли. Не буду говорить и о том, что все это едва ли можно осуществить без отлаженного и масштабного производства… Нет, милостивые судари. Все это и так очевидно любому, кто имеет право называться разумным человеком. — Я на мгновение смолк, набирая в легкие воздуха. — Я же хочу сказать о том, без чего невозможно само производство. Конечно же, речь идет о людях. Простых рабочих, которые сами по себе являются основой благосостояние и родов, и самого государства и уж тем более…

Я говорил — и меня слушали. Не пытались перебить, не затыкали рот, не освистывали… члены Госсовета даже не слишком-то шушукались между собой, хоть в своей речи я и прошел в опасной близости от тех идей, с которыми народники всего несколько месяцев назад шли штурмовать Зимний.

Я говорил — и меня слушали. Когда я прямо заявил об отмене крепостного права. Когда принялся расписывать пользу рабочих союзов и необходимости их создания повсеместно, а не только на казенных заводах. Даже когда заявил, что порой несовершенна сама судебная система, огрехи которой уже обошлись слишком дорого и непременно обойдутся снова, если ничего не предпринять.

Я говорил — и меня слушали. Старые аристократы и их наследники, высшие армейские чины, министры… Даже сам Багратион выглядел заинтересованным — и только иногда едва заметно кивал головой и легонько улыбался собственным мыслям. Наверняка у его светлости накопилась уже целая куча замечаний и убедительных аргументов — но пока что он оставлял их при себе.

— Пожалуй, кто-нибудь наверняка захочет назвать меня сумасшедшим или прекраснодушным мечтателем… Может, так оно и есть. Но то, о чем я говорю, — Я оперся на трибуну обеими руками и подался вперед, — не мечты. Не перспективы далекого будущего, которое может никогда не случиться, а наша с вами, милостивые судари, нынешняя реальность. Сегодняшний день. Настало время признать, что мир изменился, окончательно и бесповоротно и не станет прежним, как бы нам этого ни хотелось. И, возможно, именно сейчас нам предстоит решить, каким станет день завтрашний. Готовы ли мы отказаться от покрытых

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 67