Сокольский извлёк на свет туго скрученный полиэтиленовый пакетик с чем-то блестящим внутри и вернулся к Ольгину, присев рядом с ним на корточки.

— Это?

— Да. На внутренней стороне цепочки — цифры. Только надо в лупу смотреть, они мелкие очень… Номер филиала — это в Выборге, я проверял. Никитин туда часто ездил. У него там… родня жены. — Он перевёл дух. — Потом номер ячейки и код.

Сокольский вытряхнул цепочку и повернул к свету.

— Действительно, что-то есть. Ладно. Инга! Вези его в нашу больничку и предупреди, чтобы позаботились получше. Славочка у нас теперь — ценный свидетель.

— Надо же! — Ольгин ухмыльнулся и сделал попытку утереть кровь под носом. — Никогда ещё не был свидетелем.

— Самое время начать, — ответил Сокольский, положив руку ему на плечо.

— Я надеялся, что ты меня любишь, — пошутил Ольгин, наблюдая за Ингой. — А ты… Следила, да?

— Ты надеялся, что через неделю я свалю в Новосибирск, — отрезвила та.

— Ладно! — Сокольский поднялся на ноги, не собираясь дослушивать эту перепалку. — Пакуйте остальных, ребята! Инга! На два слова.

Они вышли в коридор.

— Я еду в Выборг, — сказал Сокольский.

— Один?

— Там есть, кому помочь. Заберу то, что прятал наш компьютерный гений, потом свяжусь с тобой. Давай, командуй тут.

Он ушёл. Правда, он не всё сказал Инге. Он понимал, что ему придётся встретиться с ещё одним человеком и решил, что в одиночку лучше справится. Во всяком случае, без эксцессов.

Глава шестая. Неожиданности

Посёлок Стеклянный был примечателен только тем, что располагался в стороне от загруженных трасс. Здесь, в бывшем военном городке, у Сокольского и его группы была секретная квартира, на втором этаже кирпичного двухэтажного дома. Сюда он и приехал, передав изъятый из банковской ячейки в Выборге диск курьеру, для доставки в "контору".

Сюрприз, по мнению Сокольского, должен был ожидать его именно тут, тем более, что он сам назначил встречу Виктору Чехову. И действительно, тот был уже в квартире. Один, но с пистолетом в руке. Решил не церемониться или торопился.

Сокольский никогда не смотрел в дырочку дула. Он смотрел в глаза тому, кто держит оружие. И сейчас он пристально изучал лицо Виктора, не улыбаясь, но спокойно и терпеливо.

— Что будешь делать? — спросил он. — Убьёшь?

— Это не входит в мои намерения. — Парень хмуро достал из кармана наручники и кинул их на стол. — Ты уже видел однажды, как я стреляю, так что не шути, — предупредил он. — Возьми браслеты и надень себе на руки. За спиной. Повернись, чтобы я видел.

Сокольский чуть заметно вздохнул, забрал со стола наручники и повернувшись спиной к Виктору, поочерёдно защёлкнул "браслеты" на своих запястьях. Потом повернулся обратно.

— Что теперь?

Виктору не нравилось, что Сокольский такой спокойный, как будто ничего особенного не происходило. Но уроки старшего товарища не прошли даром, парень старался отбрасывать ненужные мысли, которые могли бы его вывести из себя и заставить совершить ошибку. Даже со скованными за спиной руками, Сокольский оставался очень опасен.

— Мне нужен только диск. — Виктор решил, что говорить прямо будет проще и полезнее им обоим. — Где он?

— Не знаю. — Сокольский пожал плечами. — Может, у тебя за спиной?

Виктор дёрнулся было, но вовремя спохватился. Позади него не было ни дверей, ни окон, так что опасность с той стороны подобраться не могла. Чуть отступив, но не опуская пистолета, он осмотрел пустую полку и тумбочку под ней, и снова обернулся к Сокольскому.

— Не надо шутить. Вас это больше не касается. Скажи мне, где диск — и я исчезну из твоей жизни.

— Я не знаю, — повторил Сокольский. — Зато знаю, что ты ошибаешься. — Он подошёл к Виктору, и остановился только тогда, когда дуло пистолета упёрлось ему в грудь. — Это и моя, и твоя война, Чехов. Или ты не Чехов? Впрочем, какая разница? — Теперь его голос звучал с привычной издёвкой. — Сейчас, наверное, должен последовать разговор о том, что кто-то из нас двоих выбрал неправильную сторону. Потом мы поругаемся, наговорим друг другу много обидных вещей: о том, каким я оказался дураком, или о том, что ты, салага, не подумал, что я вычислю тебя с самого начала… Наконец, дойдёт до мордобоя. Учитывая, что у меня руки за спиной, бить будешь ты. — Сокольский невесело усмехнулся. — Давай опустим все эти разговоры. Бей уже.

Виктор действительно ударил, со злобой, по лицу, рукой, утяжелённой пистолетом. Сокольский отшатнулся вбок и не упал только потому, что налетел животом на стол. Полежав пару секунд, он оттолкнулся плечом, сполз со стола, сплюнул кровь и выпрямился. Потом спросил с расстановкой:

— Ну как? Приятно? Можешь добавить ещё, но ты знаешь — меня бить бесполезно. Всё равно не поможет.

Виктор постарался успокоиться, вытер свободной рукой вспотевший лоб и глубоко вздохнул.

— Извини, я не хотел, — сказал он почему-то. — Просто ты…

— Умею раздразнить, да? — подсказал Сокольский. — Ты тоже извини, больше не буду. Лучшее, что ты можешь сделать, Витёк — это отдать меня тем, кто тебя послал. По крайней мере, дальнейшее тебя действительно касаться не будет и твоя совесть останется чиста. Я серьёзно говорю. Берёшься за какое-то дело — надо доводить его до конца.

Виктор опустил пистолет и сел на тумбочку. На Сокольского он больше не смотрел.

— Здесь действительно нет этого диска? — спросил он мрачно.

— Нет, — честно ответил Сокольский.

Виктор посидел ещё несколько секунд, но потом встал, убрал пистолет и пошёл вокруг Скольского, к выходу. Напоминать про наручники тот не стал. Вместо этого лёг спиной на стол и довольно быстро перетащил скованные руки через ноги, вперёд. Осталось найти подходящий предмет, чтобы открыть замок. Но как ни быстро он действовал, Виктор успел сесть в машину и уехать. Сокольский выбежал за ним и лишь досадливо вздохнул, ощущая собственное бессилие что-то изменить или хотя бы приостановить. Осталось найти среди брошенных вещей свой мобильник и позвонить Инге.

— Я в Стеклянном, на нашей квартире. Бери машину и езжай сюда… Нет, остальное — уже не наше дело.

* * *

Пришло недели две, из них последние полторы Сокольский провёл в тихом пансионате, старательно выполняя все предписания врача. Официально — у него "пошаливала печень", что было понятно после алкогольного марафона, который он предпринял на последнем задании, прикидываясь бизнесменом-пьяницей. Настоящая причина: он попросту устал. Ему казалось, что с того момента, как нашли искалеченное пытками тело его брата, он не останавливался ни на секунду. У