Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 90
на приятеля. Тот усердно слушал, изредка отвечая кому-то односложными «да-да» и «ага». Вдруг Дмитрий накрылся звуковой пеленой, заглушив голос, и начал что-то страстно и громко говорить, широко улыбнувшись Бальтазару и кивнув ему, что занят. Тот, сложив два и два, понял, что позвонила ему Елизавета.
Перед Бальтазаром встал непростой выбор: ничего не спрашивать у друга, не читать полученных сообщений и продолжать теряться в тревожных догадках или же всё-таки узнать о её новой каверзе? Может быть, только посмеётся, а может быть, что вероятнее всего, надолго испортит себе настроение.
Дмитрий продолжал что-то бубнить с напряжённым лицом, посматривал на него, кивал, деревянно улыбался и показывал большой палец вверх. Ясно: ничего хорошего, очередные злокозненные ведьминские выдумки.
Подготовившись сильно не переживать, Бальтазар вздохнул, достал из кармана записную книжку, куда переписывались входящие, и развернул верхнее сообщение от Елизаветы.
Вчитался в первые строки… И его сердце, сначала испуганно замерев, потом горячо забилось, пригоняя к лицу волны краски. Невозможные, немыслимые строки!
«Милый друг, нам давно пора прекратить наш бессмысленный и жестокий спор. Мне пора прекратить, милый мой! Я больше не хочу, не могу врать себе о моих настоящих к тебе чувствах. Не могу дальше скрывать своё неравнодушие и любовь к тебе под маской, всем давно ненавистной. Знаю, ты меня любишь, и я хочу, более не таясь, отвечать тебе тем же. Ах, если бы вернуть прошлое и всё исправить! Стыдно такое писать, но я бы соблазнила тебя согрешить против сана и нарожала нам детишек, таких же прекрасных, как наша Маришечка. Отныне твоя и только твоя Елизавета».
Бальтазар, всё ещё не веря тому, что прочитал, ткнул в последнее сообщение Елизаветы: «Понаписала тебе, мой милый друг, разные глупости, и мне неловко. Ответь что-нибудь, я волнуюсь! Боюсь, что стала тебе безразлична… Как освободишься, лети домой скорее! Я жду, жду твоих объятий».
Не в силах далее сдерживать распиравшую его бурю страстных чувств, Бальтазар закрыл сообщение и словно вернулся из прекрасной и манящей сказки в пресную явь, ещё не до конца осознав случившееся. Он виновато улыбнулся встревоженному Дмитрию.
Тот облегчённо выдохнул и натянуто улыбнулся в ответ.
– Что думаешь делать? На Землю или… домой? – осторожно спросил он. – Я подменю, никто и не узна́ет.
– Сначала дело… Личная жизнь подождёт, – как-то неуверенно произнёс Бальтазар, вздохнул и опустил глаза. «Боже, она уговаривала Диму отпустить меня к ней!»
Признаться, он немного боялся оказаться дома прямо сейчас. Всё никак не мог собраться с мыслями, в голове крутились обрывки любовных признаний, выскакивали напыщенные словечки, хоть и звонкие, но обыденные – недостойные её. Глупые страхи! Тотчас всё бросить и лететь к ней!
Но вместо этого Бальтазар промямлил:
– Дима, пять минут до старта… Я на посадку.
Он обречённо махнул рукой и, забыв даже попрощаться, шагнул в переход.
Попав в зал ожидания, Бальтазар перескочил к указанной в билете стойке регистрации. Он ещё успевал написать коротенькое сообщение Елизавете. Позвонить бы ей, услышать её голосок. Нет, страшно (неожиданный романтический поворот судьбы до сих пор не укладывался в его голове), да и по́шло: «Алло-алло, как дела, я тебя люблю, а ты меня?»
Светясь глупой счастливой улыбкой, он лихорадочно писал ей слова любви – первые, что пришли в голову, радостные и наивные – и просил прощения, что не может сейчас же вернуться домой, чтобы быть с ней и только с ней…
Когда до вылета осталась пара минут, робот-администратор принялся беспокойно и назойливо переспрашивать:
– Вы господин Ренрев? Его место пустует.
Бальтазар усмехнулся этакой «конспирации».
– Да, это я, – отправив сообщение, повернулся он к администратору.
Тот вежливо улыбнулся и кивнул. Но не успел Бальтазар протянуть ему билет, как у стойки отобразилась дверь, распахнулась, и через порог ввалился взбудораженный Дмитрий.
– Уф! – выдохнул он. – Ну, слава богу! Еле нашёл. Хорошо, что в билет заглянул. Ренрев – смехотворно!.. Давай сюда, – Дмитрий выхватил билет из рук Бальтазара. – Иди-ка ты лучше домой. Сам слетаю, гляну этой мрази в глаза… Конечно, твоя личная жизнь – не моё дело, но в таком состоянии… Напортачишь ещё чего… Там ясная голова нужна, а не… – он махнул рукой в раздражении.
Бальтазар покорно кивнул, неспособный разобраться в настроении Дмитрия. Тот быстро шагнул к администратору, потеснив друга.
– Я Ренрев, лечу на этом рейсе, – заявил Дмитрий.
– Вы? – удивлённо переспросил робот и, озадаченно моргая, заводил между ними глазами.
– Я, я! Случилось недоразумение, понятно? – произнёс Дмитрий рассерженным голосом. – Открывай калитку, дурень электронный! Осталось: десять, девять, восемь… – загремел он, всучив администратору билет и указав на бегущие над стойкой цифры обратного отсчёта.
Тот покраснел от невежливого обращения, но, не смея отказать человеку, сразу пропустил хамоватого пассажира на посадку.
– Вы уж извините. Трясёт всего, – пробормотал ему Дмитрий, вбежал на посадочный переход, развернулся и махнул Бальтазару: – С богом!
Тот в недоумении поднял руку помахать в ответ, но не успел. Проход закрылся, и замигала надпись: «Посадка завершена».
– Ренревы они, как же, – буркнул администратор.
Его картинка повернулась к провожающему плоским, тонким до невидимости боком и исчезла. Стойка с надписью тоже испарилась.
Бальтазар, не веря своей удаче, то краснея, то бледнея, ещё раз перечитал любовные послания Елизаветы. Её почерк был немного нескладный и потому особенно милый. Эти слегка кривенькие буквы, без дурацких завитушек, зато одна красивее другой, складывались в жемчужины драгоценных слов, те нанизывались друг за дружкой в строчки и приоткрывали бесценные для него сокровища смыслов. И пылкие слова, не скучные и не пошлые, нашлись и сложились в единый, трепещущий страстью порыв души. Он знал, что́ скажет возлюбленной, какими словами выразит чувства.
Полнота бытия переполняла его, он ощущал весь необъятный мир вокруг, как самого себя. Нет, он и был всем этим миром! Границы между ним и всем прочим стёрлись за ненадобностью. Кто положит ему пределы? Его грубое и неказистое «я» растворилось в чистом первозданном бытии. Душа искрилась необузданным счастьем. Мгновение было так сладостно, что хотелось лишь одного – чтобы оно длилось и длилось. О мимолётное время, запечатлей великолепие, замри навсегда в этот счастливый миг!
Сердито звякнуло входящее сообщение – Елизавета! Сердится? Ещё бы. Он же написал ей, что летит на Землю, а должен был помчаться к ней! Он улыбнулся и, не желая более терять ни секунды, отправился домой.
* * *
На пороге дома сидел толстый кот – Бенедикт. Чёрный, как ночь, и размерами с трёх обычных – не самых маленьких и не самых худеньких.
Кота Бальтазар не любил. Не потому, что Бенедиктом звали римского понтифика, при котором он служил. Одна из первых шпилек Елизаветы. Дочь шутила, что мама этим именем подчеркнула
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 90
