Сегодня нам с Адамом предстоял визит в похоронное бюро, и я взлетела над постелью, едва услышав его шаги внизу. Если вовремя не появлюсь, Адам может уйти без меня.

Словно почувствовав мое движение, на краю кровати зашевелился мышонок. Он сонно зевнул и потянулся, распластав крылья в разные стороны.

– Хоть бы постеснялся дрыхнуть рядом со мной, – вздохнула я, и мышонок взлетел на мое плечо. – Ладно-ладно, не подлизывайся!

Ворчала я только для виду. На самом деле мне нравилось коротать ночь вместе с Малышом – именно так я назвала зверька. А если Адам решил избавиться от него после случая с Кельвином, то это были наши последние часы вместе.

Я направилась в сторону выхода. С Малышом на плече я не могла двигаться сквозь стены, и это к лучшему. Этажом ниже бежала вода в душе, и я сгорала от желания заглянуть туда. Буквально одним глазком!

Не очень-то приятно чувствовать себя развратницей.

Стоило мне спуститься вниз, как в гостиную вышел Адам. Он был одет в мягкие домашние штаны, низко сидящие на бедрах, а рубашки на нем вовсе не было. Потеряв дар речи, я глупо открыла и закрыла рот. Заступница, что он творит?! Я мертвая, но не железная!

– О, ты уже встала, – сказал Адам, промакивая влажные волосы полотенцем. Капельки воды стекали по его широкой груди, и я заставила себя отвернуться, прежде чем они достигнут впадины пупка и уходящей в штаны полоски волос. На воображение я никогда не жаловалась, но если так пойдет и дальше, то однажды я не пройду мимо душевой.

– Ты не мог бы?… – выдавила я из себя и неопределенно взмахнула рукой.

– Прости, – смутился Адам. – Так торопился позавтракать, что забыл про рубашку. Тебе неприятно?

Ага, так неприятно, что я сгораю от нетерпения рассмотреть тебя получше. Желательно, когда ты спишь. У меня по ночам как раз уйма времени.

– Я не ханжа и уверена, что женских монастырей в моей биографии не отметилось. Но мы с тобой коллеги, даже больше – ты мой начальник.

В противовес своим словам о монастырях тон я избрала самый что ни на есть занудный. Таким вполне могла говорить директриса пансиона для девочек. Или старая дева, впервые в жизни увидевшая мужской торс. В отличие от последней я бы с удовольствием полюбовалась на Адама, но что дальше-то? Вряд ли ему понравятся мои взгляды украдкой и томные вздохи.

Почувствовав, как в воздухе заклубилась магия, я обернулась и увидела, как к Адаму подплыла рубашка. Он набросил ее на плечи и принялся застегивать пуговицы. Он делал это так медленно, что во рту пересохло. Перед глазами всплыла вчерашняя картинка, когда Адам утешал меня, стоя совсем близко… Я могла бы почувствовать запах его туалетной воды, если бы была способна различать запахи.

– Ты права, – кивнул Адам. – Ты моя помощница, и я должен вести себя подобающим образом. Кстати, насчет твоего зверька – можешь оставить его.

Я покачнулась в воздухе, не поверив своим ушам.

– Что? Но ведь Малыш опасен…

– Ты назвала его Малышом? – хмыкнул Адам. – Да, он опасен, и, если Шарсон узнает, нам влетит. Так что попроси его не покидать дом и не показываться, когда у нас клиенты или гости.

Я только что отчитала его за отсутствие рубашки в собственном доме, а он разрешает мне оставить тварь из Сурилрома, зная, что местный констебль точит на него зуб? Адам умеет удивлять!

– Но почему ты это делаешь? – тихо спросила я.

Адам застегнул последнюю пуговицу, пригладил ладонью влажные волосы и повернулся ко мне:

– Потому что он тебе нравится.

Адам ушел на кухню, оставив меня в крайне растрепанных чувствах. Я прижала Малыша к себе и чмокнула его в лоб, отчего он возмущенно запищал и вывернулся из моих рук. Я же покружилась по гостиной и поймала на себя на глупой восторженной улыбке.

День засиял новыми красками, и я понадеялась, что в похоронном бюро нам тоже повезет. Пока мы ни на дюйм не приблизились к разгадке мертвого мистера Найджела, а я хорошо помнила слова Адама.

У нас всего два дня.

Похоронное бюро находилось на самой окраине Дымков, почти за городом. Первым в глаза бросился храм Заступницы с невысоким стеклянным куполом. Сейчас такие не строили, почему-то считалось, что Заступница больше уважает двух, а то и трехэтажные строения. Позади раскинулось кладбище с ровными рядами могил.

Само похоронное бюро, притулившееся за храмом, оказалось крохотным зданием, выкрашенным в грязно-желтый цвет.

– Нам сюда, – сказал Адам и вошел во двор.

Я влетела следом ним и едва не наткнулась на гранитный памятник с высеченным на нем изображением пожилого тролля. Надпись под портретом гласила: «Любимый зять, покойся с миром». Оглядевшись, я поняла, что практически каждый клочок двора занимали памятники. Между лопатками пробежал холодок. Все здесь буквально фонило смертью, и мне стало не по себе. Как будто она могла настигнуть меня и окончательно утащить за собой.

Не знаю, что я ожидала увидеть, но бюро походило на обычную контору – в приемной стояли два письменных стола, на каждом из которых возвышалась стопка бумаг. В стене между ними располагалась еще одна дверь, из-за которой доносились голоса. Несмотря на утро буднего дня, бюро пустовало.

– А где все?..

Не успела я договорить, как прямо из ниоткуда перед нами появилась полупрозрачная пожилая женщина с седым пучком на голове, одетая в длинную юбку и огромный свитер. Она тоже дух! Женщина неловким жестом дотронулась до круглых очков на носу – они нисколько не шелохнулись – и медленно сфокусировала взгляд на Адаме.

– Мистер Блейк? – тихо спросила она. – Мистер Горфрив вас ждет. Он освободится через несколько минут.

Я, ошарашенная, буквально застыла на месте. Впервые я видела свою, так сказать, коллегу.

– Благодарю, – кивнул Адам.

Женщина-дух не отреагировала на его слова. Она продолжала рассматривать Адама, будто переваривая его слова. Теперь я понимала, о чем говорил Адам. В ней практически не было жизни, она напоминала, скорее, манекен, чем живого человека.

И все же я не могла не воспользоваться этим шансом.

– Простите, миссис? Вы дух, как и я?

Только в этот момент женщина меня заметила: она перевела на меня тот же пустой взгляд и медленно кивнула.

– Вас тоже осудили на развоплощение тела за преступление? – торопливо заговорила я. – Вы помните свою прошлую жизнь? Помните само преступление