Заслышав шаги матери в коридоре, я торопливо гасила лампу у кровати. Чаще всего она заходила ко мне, чтобы поцеловать на ночь, я вдыхала запах ее шеи и думала тогда, что ни одно стихотворение не может быть прекраснее ее аромата. Я на нее не сердилась.

Я много думала об этом. В 2029 году, в первые часы Новой французской революции, я была сторонницей Открытости; моя мать никогда не подняла бы на меня руку, если бы за ней наблюдали. Она была бы защищена от собственной жестокости. Когда я предложила Давиду переехать в Бентам, я как будто хотела взять реванш над своим прошлым.

Сегодня мне показалось, что Филомена пытается совладать с таким же бешенством, жертвой которого когда-то была я. Однако, в отличие от моей матери, у нее не было выбора, ей приходилось сдерживаться… И она хваталась за сигарету.

Когда я уже собиралась уходить, мой взгляд остановился на последней картине. Я ее раньше не заметила. Она стояла на столе Мило. Я ее перевернула. Ее написала не Роза, а ее сестра Ольга Делаж. На полотне стояла дата: 2024 год, это была ранняя работа. Я не знала, что Ольга так хорошо рисует. Меня это потрясло, ее неуклюжие манеры никак не сочетались с таким высоким уровнем живописи. Тем более что на картине был изображен лес – мотив, к которому постоянно возвращалась Роза. Я сфотографировала картину и отправила снимок Нико.

XIV

22 ноября

Впервые за многие годы без остановки падал снег. Целый день он напоминал нам об ушедшей в прошлое эпохе стеклянных снежных шаров, которые мы переворачивали много раз, и, сами того не зная, пророчили себе жизнь под прозрачным колпаком.

Нико в белом халате лежал на белых простынях, как полярный медведь на льдине, и вокруг него медленно падали снежинки. Он, как всегда, был один, ночные девушки исчезали с первыми лучами солнца.

Тесса в розовых, расшитых блестками мини-шортах вертелась у стеклянной стены и, наверное, радовалась тому, что может устроить шоу в таких невероятных декорациях. Ее отец еще спал, но она включила музыку на полную громкость и раскачивалась в такт, держа в руке чашку с овсяным молоком. Ее жизнерадостность меня успокаивала. Нередко я ей даже завидовала. Ей помахали пожарные в шапочках, закупленных на средства сайта знакомств “Фаренгейт”: “Ваш вечер будет горячим”. Возможно, проблема заключалась во мне. Возможно, я перешла в другой разряд: в разряд дурех, которые не умеют стареть.

Я спросила, что слышно насчет ее поездки в Штаты.

– Да, нам удалось добиться увольнения месье Бигла. Директриса одобрила наше заявление, в котором мы выразили ему недоверие.

(Каждый раз, когда Тесса рассказывала о лицее, мне казалось, что передо мной выступает депутат Национального собрания. Самодовольный вид дочери взбесил меня, и я ей напомнила, что не Бигл, а директриса запретила отправлять ее в США.)

– Месье Бигл, конечно, тоже в этом поучаствовал. Но ученики проголосовали. Либо я отказалась бы от поездки и смирилась с ущемлением моих прав, либо нам нужно было заменить один из членов уравнения, а именно – его. Так что я еду в мае с мадам Мандзано, учительницей итальянского.

Услышав об учительнице итальянского, я поморщилась.

– А что? В Нью-Йорке много итальянцев, разве нет?

Тесса продолжала танцевать. Вскоре появилась Кати и прижалась к стеклу своими ужасными фиолетовыми губами. Через час у нас с Нико была назначена встреча по ту сторону ограды, в Пакстоне.

XV

Открытость. фр

Сайт агентства борьбы за Открытость был настоящей золотой жилой. Если вы искали сведения о ком-нибудь, вы в два клика получали его декларацию об имуществе, о доходах, информацию о группе крови, об образовании и даже отпечатки пальцев. Вы могли также получить все адреса, по которым он когда-либо жил, а также с кем и сколько времени. В браке ли он, есть ли у него дети. Французы каждый год заполняли гражданскую декларацию. Предприятия тоже участвовали, чтобы показать, что они небезразличны к неравенству в оплате труда. Мы все приобрели привычку подтверждать свою благонадежность, и никто не рискнул бы соврать. Если кто-нибудь из ваших соседей или кто-либо другой выражал сомнения в достоверности вашей декларации, достаточно было об этом сообщить, и проводилась проверка. Тех, кто жульничал, задерживали и предлагали переехать.

Нико протянул мне папку с результатами своих ночных поисков. Он тщательно все исследовал и в конце концов наткнулся на любопытную информацию. Прежде всего, это были банковские счета семьи Руайе-Дюма:

– Они были на мели. Не понимаю, как они до сих пор продержались в Пакстоне. Роза, конечно, была привязана к своему дому, но все же…

Его вторая находка была связана с прошлым сестер Делаж. У Розы и Ольги был младший брат. Он погиб в 2014 году в пятилетнем возрасте: его сбила машина в Лизьё. Водитель скрылся с места происшествия, его так и не нашли. Розе тогда было десять лет, она стала единственным свидетелем случившегося.

Нико потер утомленные глаза:

– Я также поинтересовался медицинской картой Розы. Не получив официального разрешения врача, выдававшего ей направления, я не могу открыть файлы, но их много. В названии каждого значится psych.LaCitadelle, потом дата. А это значит, что Роза в подростковом возрасте неоднократно лежала в психиатрической клинике. Я насчитал как минимум шесть раз. Проблема в том, что в 2029 году “Ситадель” закрыли. На ее месте построили новую больницу, но с тех пор персонал полностью сменился. Мне не удалось напасть на след врача, который подписывал документы.

Он мог бы на этом остановиться, но не таков был Нико.

– Если хочешь знать мое мнение…

(Нет, только не это, мне плевать на твое мнение!)

– Это скверно пахнет. Муж-здоровяк, жена-психичка, мальчик, который… который… Что он там делал? Что тебе сказал сын Филомены? Ах да, мальчик, который мучил животных. Мы действительно уверены, что хотим их найти?

– Ну конечно, зачем? На этом и остановимся. И снова будем разъезжать на велосипедах по районам, проверять, какая там обстановка, и составлять отчеты. Ведь ровно для этого я и выдержала конкурс, чтобы стать полицейским.

– Не полицейским. Стражем безопасности.

XVI

Ольга Делаж

Когда меня взяли на службу в полицию – еще до эры Открытости, – мой наставник меня предупредил: “В большинстве уголовных дел, сама