Ева, вышедшая из нашей хижины, увидела окружающие нас поля, и удивленно спросила.

— Нас, что прибило к какому-то острову?

— Увы, нет. Все гораздо хуже. Мы похоже находимся в так называемом Саргассовом море, в центре Бермудского треугольника, и как отсюда выбираться, я просто не представляю.

— Но ведь у нас же есть запасной парус. Отремонтируем мачту, повесим новый парус и отправимся дальше.

— Мне бы твою уверенность. — Грустно ответил я.

— А, в чем проблема?

— Хотя бы в отсутствии ветра. А он в этих местах, не слишком частый гость, насколько я знаю. Остается надеяться на богов, которые, в очередной раз пошлют нам бурю. И та вытащит нас отсюда. Но надежды, увы маловато. В это время года штормы редкость. Хотя один из них притащил нас сюда.

Чтобы, хоть чем-то занять себя, я действительно занялся ремонтом, хотя и понимал, что вряд ли это поможет от сюда выбраться. Но так или иначе, постарался установить мачту на место, треснувшее бревно, укрепил досками, снятыми с одного из бортов, наложив поверх бревна, что-то вроде шин, как это делается в полевых условиях для сломанных конечностей, и постаравшись, накрепко примотать их с помощью троса к поврежденному бревну, и пробив гвоздями. Просто ничего иного придумать было невозможно. Единственное запасное бревно, что сохранилось у меня на палубе, было необходимо для закрепления паруса, да и проблемы с веревками, никуда не делись. Пришлось ремонтировать уже имеющиеся, связывая их друг с другом, потому что многие из них, оказались порванными.

Плавники, удалось освободить довольно легко, соорудив, что-то вроде, достаточно длинной швабры. Вот только особенного проку от этого не было. Едва освободив их, уже к вечеру того же дня, пришлось заниматься этим заново. Учитывая все это, за изготовление руля, я даже не брался, итак было понятно, что стоит мне опустить его за борт, как на нем, тоже начнут собираться стебли саргассовых водорослей, и это только замедлит ход нашего плота, который все-таки, хоть немного, но двигался куда-то вперед. Правда я не очень уверен, что это было именно то направление, которое было нам необходимо. Компас находящийся на юте, был безнадежно испорчен, рухнувшим на него бревном. А запасной, мы так и не смогли отыскать. И имелись некоторые подозрения в том, что он был взят в качестве сувенира, местными аборигенами во время одной из стоянок где-нибудь в Латинской Америке. Тем более, что подруга тоже довольно часто замечала, некоторые мелкие пропажи, стоило хоть одному из аборигенов, оказаться неподалеку от плота.

В какой-то момент, я заметил, что поля водорослей, окружавших нас со всех сторон, будто расступились, и мы оказались в довольно широком, нерукотворном канале, с небольшим, но довольно уверенным течением. Более того, освободив утром плавники, нашего плота, от водорослей, к вечеру того же дня, увидел, что там практически ничего не прибавилось, хотя до этого дня туда налипали целые копна травы. От паруса, большого толку я не видел. Несколько раз я поднимал его на мачте, но его или полоскало по ветру, либо он безжизненно висел, не принимая никакого участия в движении плота. Хуже было, когда он, все-таки надувался, но в противоположную сторону, мешая двигаться хотя бы по имеющемуся здесь течению. Поэтому, однажды спустив его вниз, больше не поднимал, решив, что имеющееся течение вывезет нас хоть куда-то, а парус только задержит нас в этом болоте.

Время от времени, поднимаясь на мачту, я вдруг заметил, что «каналы», по которым двигался наш плот, а точнее течение, которое его несет, имеет как бы спиральную форму. Однажды выбросив за борт, на примыкающее к протоке, по которой мы двигались, какую-то ненужную замызганную тряпку, я вдруг на следующий день, обнаружил ее с другой стороны судна, все так же лежащую на куче водорослей. получалось, что за это время, плот сделал оборот на триста шестьдесят градусов, и оказался почти на том же месте, только в параллельной протоке. Куда несло нас таким образом, было не слишком понятно, однако очень настораживало. Как бы не провалиться нам в преисподнюю, туда где пропадают все самолеты и суда, подумалось мне. Но уже к утру следующего дня, я вдруг заметил какую-то возвышенность, в том месте, где предположительно должен будет находиться центр этого водоворота, к которому нас вот уже который день, так упорно уносит.

Уже к вечеру, того же дня, возвышенность, стала обретать довольно знакомые формы. В момент наблюдения, было ясно видно две довольно ровные стороны, соединенные между собой, ясно выраженным углом, несколько красноватого цвета скалы, возвышающейся на желтовато-коричневом поле, выброшенных на поверхность моря водорослей. На следующее утро, скалу, которая сильно напоминала одну из Египетских пирамид, можно было разглядеть уже невооруженным взглядом, а к вечеру, того же дня, я заметил, кое-какие зеленые пятна, у ее подножия, что говорило о том, что это, как минимум остров. Гора, с каждым днем, становилась, все выше и выше, и вскоре, мы уже могли различить на его поверхности не только деревья, но и какие-то строения, находящиеся там, что говорило о том, что остров явно обитаемый.

До острова оставалось не больше нескольких километров, я уже различал на нем копошащиеся фигуры людей, странные сооружения, и даже кое-какой транспорт, которого просто не могло быть в этом времени, и потому, несколько опасался того, что может произойти дальше. В какой-то момент, на наше суденышко наползла огромная тень, закрывшая от нас солнечный свет, я удивленно поднял вверх свое лицо, желая рассмотреть, что же это такое. В тот же момент, яркая вспышка, ударила по моим глазам, и я потерял сознания, уплыв в темноту.

Глава 11

11

Я пришел в себя, сидя на палубе нашего плотика, прислонившись спиной к его деревянному борту. Ужасно болела голова, а мое состояние, очень было похоже, на жесточайшее похмелье. С трудом разлепив свои глаза, я тут же увидел, какую-то странную мачту, грозящую вот-вот рухнуть на меня, полную разруху на плоту, который почему-то стоял достаточно ровно, не покачиваясь на волнах, хоть и с некоторым наклоном на корму, и стоящую в нескольких шагах поодаль Еву, вдруг в одночасье, разделившуюся на две особи, которые вдруг подошли ко мне с двух сторон, заставив меня отшатнуться и схватиться за гудящую голову и в один, голос произнесли.

— Что, пьяница, дорвался до сладенького? Нервы он себе поправить