Ведь мне нужен доступ к наиболее приближенным к императору семьям.

* * *

Утро моего второго рабочего дня началось с неожиданной встречи. Около кабинета моего наставника стоял Леонид Беленков. И ждал помощник нейролекаря именно меня.

— Доброе утро, Павел Андреевич. Простите, что даже не дал вам переодеться, но… У меня есть для вас две новости. Хорошая и плохая.

— Вот уж действительно — утро доброе, — усмехнулся я. — Выкладывайте, Леонид Петрович.

— Сначала хорошая новость. Мой наставник нейролекарь Сергеев сказал, что вы можете поработать сегодня вместе с нами. На приёме.

— Это и вправду отличная новость! — обрадовался я. — Так, а плохая?

— Лекарь Гаврилов ушёл на экстренное совещание. До обеда его не будет.

— Это тоже хорошая новость!

— А ещё он сказал, что после своего возвращения… он вас уволит.

Глава 3

Что ж, если Гаврилов и вправду меня уволит, это станет моим личным антирекордом! Увольнения после двух рабочих дней у меня ещё не было.

В прошлом я пару раз уходил, отработав всего неделю, но это происходило по моей собственной инициативе. Либо начальство не устраивало, либо условия труда были неадекватные. Но здесь мне нужно удержаться любой ценой.

— Евгений Кириллович никак не аргументировал своё решение? — спросил Беленкова я.

— Нет. Он вообще со мной разговаривать толком не стал. Мой наставник попросил передать лекарю Гаврилову историю болезни. Я встретился с ним здесь, около кабинета. Евгений Кириллович говорил с кем-то по телефону. Не представляете, как он орал! Выдернул у меня из рук историю и велел передать то, что я вам уже рассказал, — объяснил Беленков.

— А! Так это — ерунда, — рассмеялся я. — Возможно, всё не так уж и плохо. Скорее всего, я его просто чем-то достал.

Например, пятью десятками исправленных протоколов. Хотя морально лучше быть готовым обороняться и контратаковать. Есть вероятность, что на его решение мог повлиять лекарь Дубков. А этот тип, как я уже понял, имеет большую власть в клинике.

В таком случае единственное выход в этой ситуации — дождаться личной встречи с Гавриловым. И благо, мне сейчас есть, чем заняться.

— Ну что, Леонид Петрович? — потирая руку об руку, произнёс я. — Пройдёмте к вашему наставнику. С нетерпением жду знакомства с нейролекарем.

— Ох, ваше мнение ещё может измениться, когда вы с ним встретитесь, — покачал головой Беленков.

Мы с коллегой прошли в кабинет нейролекаря. Как только мы вошли внутрь, на всё помещение тут же раздался кряхтящий вопль:

— Лёня! Куда пропал мой неврологический молоточек? Опять пользовался им без спросу⁈

Ничего себе! Вот это громкоговоритель! У меня аж в ушах писк раздался, будто меня ультразвуком оглушили.

— А я ведь предупреждал, — прошептал мне Беленков. — Не обращайте внимание. У него проблемы со слухом. И… Не только с ним.

Нейролекарем оказался низкорослый худощавый старичок с непропорционально большой головой. Леониду Беленкову он был вообще по пояс. Стёкла очков сильно увеличивали его глаза, из-за чего узкий специалист напоминал мне маленького старого гоблина. Опираясь на трость, он довольно резво подобрался к своему помощнику, поднял трясущуюся руку и погрозил пальцем.

— Молодой человек! Ещё раз спрашиваю, куда пропали все мои инструменты? — протараторил он.

— Алексей Георгиевич, ну чего вы опять заладили? — спокойно ответил Беленков. — Проверьте нижний ящик. Вы всегда их там оставляете.

— Да? — подёргивая головой, спросил он. — Ну ладно. На этот раз выкрутился!

Я с трудом сдержал смех, наблюдая за взаимодействием Сергеева и Беленкова.

Пожилой лекарь обращался к своему помощнику на «ты» и даже называл его Лёней. Но лично я в этом ничего постыдного не вижу. Человеку в таком возрасте это позволительно. Особенно, если он хороший специалист. А если учесть, что его до сих пор держат в императорской клинике, сомневаться в этом не приходится.

Но пока что выводы делать рано. Посижу на приёме, понаблюдаю. Интересно будет посмотреть, на что способен столь опытный нейролекарь.

— А вы чего ухмыляетесь, молодой человек? — крикнул Сергеев, а затем стукнул палкой о кафель в сантиметре от моей левой стопы. — Вы кто такой?

— Алексей Георгиевич, успокойтесь, вы же сами его позвали, — прокричал в ухо нейролекарю Беленков. — Это помощник Евгения Кирилловича. Будет сидеть сегодня с нами на приёме!

— Где будет сидеть? — нахмурился он. — А-а-а! Тот самый! — старичок тут же улыбнулся. — Булгаков! Который у Дубкова пациента увёл. Так держать, молодой человек!

— Рад знакомству, Алексей Георгиевич, — крикнул ему в левое ухо я.

— А вот повышать голос на старших не обязательно! — буркнул Сергеев и поковылял к своему рабочему месту.

Мать моя женщина! Весело же в этом кабинете. Беленков с Сергеевым больше похожи не на помощника и лекаря, а на внука с дедом.

Пока нейролекарь копался в ящиках, пытаясь найти свои инструменты, я подошёл к Беленкову и спросил:

— Леонид Петрович, а почему он себе слух лекарской магией не вылечит? — поинтересовался я. — Насколько я понимаю, тугоухость вполне можно восстановить нашими способностями?

В моём мире такие нарушения слуха исправить лекарствами или хирургическим путём было невозможно. Единственный выход — использовать слуховой аппарат.

Но здесь знающий ЛОР-лекарь может запросто восстановить барабанную перепонку, слуховые косточки или улитку — в зависимости от того, на каком уровне был повреждён слух.

— В том-то и проблема, что у него тугоухость магическая. Он её на войне получил. А в нашей империи нет лекарей, которые умеют лечить такие магические недуги, — объяснил Беленков. — Зато у него есть слуховой аппарат со встроенным кристаллом. Кстати, кажется, он уже его надевает. Всё. Больше не перешёптываемся. Он с этим аппаратом даже разговоры медсестёр, сидящих в соседнем кабинете, подслушивает!

— Так! — заключил Сергеев. — Садитесь, господа. Начнём приём. Судя по голосам, снаружи уже человечка три точно сидит.

Первого пациента нейролекарь принял самостоятельно. Мы с Леонидом только наблюдали за тем, как проходит консультация.

И первое впечатление оказалось правдивым. Чутьё в очередной раз меня не подвело. Я сразу понял, что Сергеев — отменный специалист.

Как только перед ним оказался больной, всю его забывчивость как рукой сняло. Он быстро влился в работу, задавал хорошие вопросы и смог выставить правильный диагноз буквально минут за пять.

— Ну что, молодые