– Хватит тебе, – с улыбкой сказал Воронцов. – Вернешься, снова получишь.

Рекс как будто понял его слова, сел на задние лапы и, свесив голову набок, высунул язык. Со стороны казалось, он улыбается в предвкушении новой порции вкусняшки.

– Ну что, попробуем снова? – Профессор скользнул взглядом по квадратному лицу Игоря и посмотрел на лаборантов: – Куда на этот раз пошлем нашего естествоиспытателя? Называйте любое место и дату.

– А пусть он отправится в Воркуту двадцатого января две тыщи восьмого, – предложил рыжий.

– Хорошо. – Профессор защелкал кнопками панели управления. Компьютер определил координаты по набранному ученым названию города. На дисплее высветилось цифровое значение широты и долготы места. – А почему именно этот день? У вас с ним связаны особые воспоминания? – поинтересовался Владимир Александрович, вводя дату в расположенное под координатами поле.

– Никаких. Насколько я знаю, новорожденные не помнят, как появились на свет.

– Ах, вот оно что! Хотите отправить пса в день вашего рождения? Ну что ж, пусть будет так, молодой человек.

Воронцов запустил установку. Спиральные зеркала завращались вокруг вертикальной оси, постепенно набирая обороты. Когда они превратились в гудящие, как ветер в печной трубе, сверкающие столбы, с установленных в промежутках между ними электродов сорвались молнии и ударили в похожую на яйцо клетку. Темпоральная камера засверкала алмазным блеском трескучих электрических разрядов. В тот же миг пес исчез из виду и снова появился внутри работающей установки ровно через две минуты. Весь в ярко-желтой пыльце и застрявших в колтунах шерсти сухих веточках чернобыльника, он терпко пах полынью, хотя, по идее, ему следовало быть в снегу и пахнуть характерной смесью запахов мороза и мокрой собачьей шерсти.

– Ничего не понимаю. – Владимир Александрович изумленно уставился на лающего в ожидании колбасы Рекса. – Я отправил его в разгар зимы, а он как будто с югов вернулся.

– Может, вы не те координаты ввели? – предположил рыжий и втянул голову в плечи под сердитым профессорским взглядом.

– В отличие от вас, юноша, я никогда не ошибаюсь, ибо внимательно отношусь к работе, – отчеканил Владимир Александрович. – Но вы можете меня проверить. – Он отошел в сторону от панели управления и показал на нее обеими руками: – Что вы там замерли? Прошу.

Веснушки на щеках рыжего скрылись под слоем густого румянца.

– Не надо, профессор, я вам верю. Ой, простите, я не это хотел сказать, – невнятно промямлил лаборант и еще больше налился краской стыда. Теперь он выглядел как помидор. Даже уши горели пунцовым огнем.

– Ну уж нет, юноша, раз выдвинули гипотезу, извольте доказать ее или опровергнуть. Это основное правило ученого. Наша работа в том и состоит, чтобы делать предположения и проверять их на практике. Что вы там мнетесь с ноги на ногу, как красна девица? Смелее! Или я вас уволю. Мне нужны ученые, а не инфантильные мальчишки.

Угроза возымела действие. Медленно шаркая подошвами кроссовок по шершавой поверхности керамогранита, лаборант приблизился к профессору и встал перед панелью управления.

– Вы помните координаты Воркуты? – Лаборант помотал головой. Профессор удовлетворенно кивнул: – Я так и думал. Было бы странно, если б вы знали их наизусть, хотя ваш мозг, по обилию в нем неструктурированной информации, мало чем отличается от забитого хламом сундука. Достаньте ваш телефон, погуглите широту и долготу Воркуты и сверьте с цифрами на экране.

Рыжий выполнил задание профессора и еле слышно пробормотал:

– Все верно.

Владимир Александрович приподнял изогнутую домиком правую бровь и демонстративно приложил согнутую ковшиком ладонь к уху.

– Все верно, – повторил лаборант. На этот раз громко и отчетливо.

– А теперь, будьте любезны, проверьте дату, а то вдруг я ошибся, – саркастически улыбаясь, попросил Воронцов.

– Владимир Александрович…

– Выполняйте! – холодно потребовал профессор.

– Двадцать ноль один две тысячи восемь, – прочитал рыжий информацию с экрана и уставился в пол перед собой.

Все это время Рекс гавкал не замолкая.

– Да угомоните вы его, наконец! – не вытерпел профессор. – У меня от его лая скоро голова лопнет.

Игорь метнулся к холодильнику, достал из него остатки колбасы и скормил собаке.

– Больше нет, – сказал он, когда Рекс, облизываясь, просительно глянул в его глаза.

– Значит, надо купить. – Владимир Александрович повернулся к лопоухому: – Михаил, сходите, пожалуйста, за колбасой и возьмите побольше. Пес не покинет темпоральную камеру, пока мы не выясним причину отклонений пространственно-временного тоннеля от заданных значений.

В отсутствие Михаила Рекса опять отправили в прошлое. Теперь на пятьдесят лет назад в глухую таежную деревню периода осенней распутицы. И снова он вернулся из путешествия во времени сухой и с чистыми лапами. Правда, на этот раз к пыльце и веточкам полыни на его шерсти добавилась россыпь серых головок репейника.

Пес требовательно залаял. К счастью, лаборант довольно скоро вернулся из магазина с пузатым бумажным пакетом в руках и добрым шматом докторской колбасы утихомирил мохнатого вымогателя.

Рекс мигом схарчил угощение, лопатой языка слизал с пола выпавшие из пасти слюнявые розовые кусочки и, клацнув зубами, требовательно посмотрел на людей.

– Хватит пока, обжора, а то поплохеет.

Рекс правильно понял профессора, улегся на пол темпоральной установки и опустил голову на сложенные крест-накрест лапы. Объектив закрепленной на его спине экшн-камеры колебался в такт любому движению, но при этом всегда оставался на пару сантиметров выше покрытого жесткой коричневой шерстью черепа. Владимир Александрович удовлетворенно хмыкнул и обратился к самому возрастному из помощников:

– Игорь, сделайте распечатку процессов. А вы, Руслан, – он посмотрел на рыжеволосого лаборанта, – возьмите мультиметр и проверьте контакты. Вдруг где-то утечка тока. Падение напряжения вполне могло стать причиной сбоя регистров при открытии пространственно-временного окна. И, пожалуйста, будьте предельно внимательны. Я не горю желанием повторно возвращаться к отработанной версии из-за вашего ротозейства.

– А мне что делать? – поинтересовался Михаил.

– Снимите камеру с пса и скопируйте записи с карты памяти в компьютер. Как закончите, верните устройство на место и дайте подопытному колбасы. Ничто так не способствует устойчивому закреплению условных рефлексов, как регулярное вознаграждение.

Лаборант кивнул, открыл темпоральную камеру и вошел внутрь клетки-яйца. Рекс вскочил. Виляя хвостом, сделал шаг навстречу человеку и ткнулся мокрым носом в руку.

– Привет, бродяга, – ласково потрепал его по загривку Михаил. Присел на колено, вытащил компактную мини-камеру из пазов держателя. – Будешь хорошо себя вести, получишь колбасу.

Рекс лизнул его в нос и, вывалив язык из пасти, часто задышал. Михаил улыбнулся, снова потрепал пса по голове и вышел из клетки. Пес тем временем лег на пол и опять опустил голову на лапы.

Пока Михаил