— А ты не за бабки людей мочил раньше? — спросил он. — Ты ведь не пехотинец, ты спец. И уверен, что у тебя за спиной не только служба в ВС РФ, но и какая-нибудь ЧВК.

Надо же, считал он меня. Вот что такое опыт.

— Ладно, хрен с ним, — я махнул рукой. — Тащите то, что нужным считаете, только не забивайте особо тачку. Мы хоть на троих тощих и полегчали, но больше двухсот пятидесяти дополнительного груза взять не можем. А тут еще и стволы.

Он повернулся и пошел прочь. Я же собрал стволы, запихал их в «буханку» через заднюю дверь. А сам пошел к ЛуАЗу. Там все двери и окна открыли, так что хоть как-то находиться можно было. И там сидели Яна и Наташа.

Я забрался на пассажирское сиденье. Девчонка читала книжку, но уже другую, хотя про того же очкастого мальчишку-колдуна.

— Интересная книжка? — спросил я.

— Да, — кивнула она. — Только не понятно ничего.

— Это почему? — заинтересовался я. Оно же как раз ей примерно по возрасту подходит.

— Потому что это четвертая часть, — сказала девчонка. — А третьей у Игоря не было. А все равно интересно.

— Ладно, — сказал я, вытащил из кармана шоколадку и протянул ей. — Держи, это тебе.

Она посмотрела на конфету в моей руки, взяла, вскрыла обертку, но никакой особой радости не проявила. Да уж, этот ребенок — это просто загадка. Хотя для меня все бабы загадка, если уж совсем честно. Мужики проще и понятнее.

— Спасибо, — проговорила она и откусила. Пережевала начинку из нуги и орехов, после чего спросила. — А это люди… Они были плохими, да?

Так вот чего. Ей хоть и десять лет, но она не тупая, она все понимает. Да и она слышала, как мы стреляли, и наверняка видела, как от попаданий они падают. Да и потом пальбу в санатории слышала.

— Да, — кивнул я.

— А мы хорошие? — спросила она.

Чтобы ответить на этот вопрос, мне пришлось собраться с мыслями. Что сказать? Что однозначно хорошие? А правда ли это? И как это потом повлияет на ее восприятие мира? Да черт его знает.

Нет. Врать не буду. Я вообще этого делать не привык.

— Мы другие, — ответил я. — Мы не трогаем тех, кто не трогает нас. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнула она. — Не делай другого тому, чего себе не желаешь. Так мама говорила.

— Да, она правду говорила, — подтвердил я. — Это важное правило.

Глава 9

Парни грузили то, что нам удалось добыть, а я стоял чуть в стороне. Типа, охранял. Не то, чтобы я рассчитывал, что кому-то из обитателей санатория удалось сбежать, если не считать того пацана, по которому Степаныч не стал работать, но все-таки бдительность следовало сохранять.

Впрочем, добыча оказалась не особо выдающейся, так что справились быстро. Старик сам как раз принес последний ящик, погрузил его в машину, после чего захлопнул дверцу, и повернулся ко мне.

— Бензина нет вообще, — сказал он. — У них самих генератор, считай, уже на парах работал. А наши тачки что-то прожорливее оказались, чем мы рассчитывали.

Он повернулся к Пашке, и тот потупился. Ну да, за состояние техники ведь у нас отвечал именно он.

— Старые машины, — проговорил он. — Тут ничего не сделать уже.

— Бензин по дороге добудем, будут заправки, — ответил я. — А сейчас, давайте, перекусим по-быстрому, да выезжаем.

— Да, пожрать бы не помешало, — усмехнулся Шмель. — Что у вас там?

— Что и у всех, — ответил я. — Консервы. Степаныч, раздавай. Только такое, что греть не надо.

— Да оно и не холодное, — ответил он. — Тридцать с лишним градусов на улице, в машине еще жарче. Сейчас.

Старик залез в «буханку» через боковую дверь, и вытащил целый ящик консервов, один из тех, что мы взяли в логове бандитов. А потом стал выдавать каждому по банке. Я взял, оценил упаковку — пшенная каша с говядиной. То, что нужно, высококалорийная пища, и одной порции должно хватить до самого вечера.

Отошел чуть в сторону, снова уселся на парапет, дернул за кольцо. Принюхался, скорее по привычке: пахло вкусно. Ну, универсальная ложка-вилка у меня в кармане всегда, так что я разложил ее и принялся за еду.

То, на что я сегодня насмотрелся, на аппетит не повлияло. Да и не деликатесы я сейчас вкушал, а просто набивал брюхо. Просто чтобы дать организму энергию и строительный материал для восстановления мышечной массы. Я и так окреп сильно, потому что еще и тренируюсь регулярно, но все-таки этого недостаточно.

Старик и Шмель, несмотря на то, что участвовали в зачистке, тоже ели вполне себе с аппетитом. Остальные тоже, даже Наташа, хотя еда не такая уж и вкусная. Но, я так понял, им поголодать пришлось, пока они в коттеджном поселке сидели, и до того, как я пришел. А голод — лучший инструмент для того, чтобы избавиться от лишней разборчивости в еде. Особенно если ты ребенок.

А вот Овод не ел. Я заметил, что он банку-то вскрыл, но теперь больше крутит ее между ладонями. И вот это мне не понравилось.

Он вообще достаточно чувствительно отреагировал на зачистку. Вариантов было несколько. Может быть, эти люди в его представлении все еще считались гражданскими, может быть, ему было жалко их из-за того, что это женщины и подростки. Но чем отличается женщина и подросток от мужчины в том случае, если она берет оружие?

Да только тем, что ей управляться с ним будет сложнее, потому что ствол — штука, сука, тяжелая. Но делать тут все равно нечего, остается только стрелять в ответ.

Я доел содержимое банки, после чего поставил ее на землю и расплющил каблуком. После чего поднял ее, донес до ближайшей урны, выбросил туда. Нет, понимаю, что никто ничего не вывезет, но оставить прямо тут почему-то не могу. А мы мусор с собой тащить не можем. На привалах с костром его можно будет сжигать на месте, чтобы не оставлять явных следов — по количеству банок можно же вычислить, сколько народа в отряде. Но все равно.

Обернулся, и увидел, что все постепенно доедают. Но не Овод.

Блядь, а он ведь сорваться может. Начнет орать, что я сделал из него убийцу, еще что-нибудь. А он ведь при этом владеет оружием в обоих смыслах этого слова. И что мне тогда, очереди в спину от него ждать? Или первым