— Тише, моя прелесть, — успокаивала она, беря лицо дочери в ладони и гладя ее по шерстке. — Теперь я дома.

Но, как шептал ее разум, не в безопасности. Почтенные Прабабушки, берегите нас…

Сулеава улыбнулась, затем Чилаили поприветствовала Бабушек-правительниц клана, Матерей, отягощенных еще не снесенными яйцами, и охотниц, которые не собирались уходить по крайней мере еще один день, чтобы напасть на пустую исследовательскую станцию. В тени самцы, слишком старые, чтобы идти на войну, радостно приветствовали ее, кивая со своих мест, где они сидели, высиживая яйца для своих Дочерей и Внучек. Учитывая ее долгое отсутствие, они, несомненно, с нетерпением ждали припарок и отваров, которые она приготовит, чтобы успокоить их ноющие кости и окоченевшие мышцы.

Даже акуле приветствовал ее с простой, теплой радостью.

— Мы опасались худшего, Чилаили, — искренне сказал он, на мгновение взяв ее за руки. — Пытаясь преодолеть такой шторм… Слава Тем, Кто Выше, ты в безопасности. Ритуал прошел хорошо?

Она кивнула, не доверяя своему голосу, чтобы не солгать.

— Значит, все в порядке. Военный отряд отправился к большому человеческому гнезду почти целый день назад. Если Те, Кто Выше, отнесутся к ним благосклонно, они доберутся до этого гнезда через два дня и уничтожат его.

Чилаили снова кивнула, все еще не в силах вымолвить ни слова. Люди и их огр — их Боло, поправила она себя, — могли в любой момент уничтожить весь военный отряд, даже не приблизившись настолько, чтобы воины могли сделать хоть один выстрел или сбросить бомбу в целях самообороны. Безумие сражаться с таким врагом. Баллончики под ее плащом — один пустой, два ждущих подходящего момента — были такими тяжелыми, что подавляли ее дух, так же как и сумки, в которые она их положила.

— Сулеава, — устало произнесла она, — не могла бы ты принести мне чашечку чего-нибудь горячего? Я продрогла насквозь.

— Конечно, Матушка!

Девочка убежала, а Чилаили медленно повернулась кругом, позволяя людям хорошо рассмотреть пещеру через устройство, спрятанное на ее плаще.

— Здесь слишком много пустых очагов, — тихо сказала она, переводя взгляд с одного жилого помещения на другое, отмечая место каждой семьи очертаниями очагов для приготовления пищи и мехов для сна. — Никогда еще мы не посылали так много людей из нашего клана на битву, — она покачала головой и глубоко и устало вздохнула. — Есть новости из других кланов?

Прабабушка Эневей жестом пригласила Чилаили сесть рядом с ней. Она опустилась на груду мехов для сна, разложенных рядом с очагом старой женщины. Эневей предложила ей миску ароматного рагу из вурпы, которое еще дымилось на огне.

— Да, катори, — сказала она, когда Чилаили приступила к еде, — есть новости из других кланов. Мрачные новости, все как одна. Мы не осмелились воспользоваться нашим Оракулом. Акуле слышал взрывы и крики через наш, каждый раз, когда клан обращался к ним за помощью. Эти дьяволы, с которыми мы сражаемся, безжалостны. — Древняя Прабабушка печально покачала головой. — Ты была права, Чилаили, когда предупреждала нас, что мы сражаемся с врагом более смертоносным, чем мы можем себе представить. Но, честно говоря, что еще мы можем сделать?

Чилаили не могла ответить на этот вопрос.

Пока не могла.

— Значит, Те, Кто Выше, вообще не разговаривали? — спросила она.

— Нет, — вздохнул Кестеджу, присоединяясь к ним. — Мы не слышали их голосов с начала войны.

Акуле выглядел таким же усталым, как и она сама. Чилаили поняла, что по-своему он чувствовал бремя этой войны так же тяжело, как и она. Она боялась того, что он сделает, когда Боло приступит ко второй фазе своего отчаянного плана. К счастью, Сулеава вернулась с дымящейся чашкой чая иджва, что отвлекло ее от этого беспокойства. Чилаили с благодарностью отхлебнула, хотя расплескивающаяся жидкость выдала постыдную неуверенность ее рук.

— Ты дрожишь, Чилаили, — обеспокоенно сказал Кестеджу. — С тобой все в порядке?

Она кивнула.

— Я голодала много дней, вот и все. И обратный путь по глубокому снегу был утомительным, — по крайней мере, это было достаточно честно. — Тушеное мясо и чай восстановят мои силы.

На самом деле, они действительно помогли. Вкус тушеной вурпы и ароматного чая иджва успокоил ее расшатанные нервы своей простотой и привычностью, напомнив ей, что она дома, сколько бы времени им ни оставалось. Люди охотно делились с ней своей едой, но она находила человеческую пищу непривычной. Было так приятно снова оказаться среди себе подобных, видеть лицо своей любимой дочери, а все, что она могла сделать, это сглотнуть комок в горле.

Она сидела и слушала веселую болтовню Сулеавы, а юмористический рассказ Эневей о днях, проведенных в отъезде, рассказывал обо всех глупых ссорах между птенцами, передавал жалобы и огорчения старших бабушек и дедушек. Малыши весело смеялись, когда играли в "догонялки" и "прятки" в жилой пещере. С возвращенным чувством безопасности их мир снова стал светлым и счастливым, после возвращение их катори. Для них война была далекой историей, которая еще не коснулась их жизни напрямую.

Очень скоро все изменится.

Чилаили потягивала чай, ела рагу и молча отсчитывала минуты. Час, сказали люди. За дни, проведенные с ними, она научилась очень точно оценивать промежуток времени, который они называли одним часом. Когда этот срок истек, а вокруг царила тишина, ее руки снова задрожали, а пульс участился. Скоро, простонала она про себя. Это должно было случиться скоро.

Сулеава как раз принесла еще одну чашку чая, когда в Оракуле зазвучал сигнал о поступлении сообщения. Он пронзительным эхом разнесся из маленькой пещеры, где акуле ухаживал за устройством. Несмотря на то, что она ожидала этого — или, возможно, потому, что ожидала, — Чилаили резко вздрогнула, расплескав горячий чай себе на руку.

Она злобно выругалась, в то время как акуле вскочил на ноги и побежал в Комнату Оракула. Рука Чилаили пульсировала в том месте, где чай обжег подушечки ее ладоней. Ее сердце бешено колотилось. Голос Джона Веймана прошептал ей на ухо:

— Приготовься, Чилаили. Вот оно.

И вслед за этим чужим шепотом Бессани Вейман произнесла:

— Держись, моя подруга.

— Мама? — обеспокоенно спросила Сулеава, заметив внезапное огорчение Чилаили.

Чилаили покачала головой и слабо улыбнулась дочери. Сильно дрожащими руками она вытащила из подсумков канистру с герметиком и тяжелую круглую дымовую гранату, затем повернула голову в сторону Комнаты Оракула. Мгновение спустя акуле появился снова, выглядя потрясенным.

— Кто-нибудь поможет мне донести Оракул, пожалуйста?

— Донести? — резко спросила прабабушка Эневей. — Куда донести?

— В жилую пещеру. Те, Кто Выше, приказали мне вынести Оракула, чтобы все могли услышать.

По пещере