В течение двух часов после успешного пикирования боеголовок и уверенной фиксации форшоков в Восточной Африке под дамокловым мечом этого вопроса находилась десятая часть администрации президента. Но не президента, точнее короля Танзании, на территории которого это самое событие случилось, а далекого президента Соединенных Штатов — Буша Пятого. Еще более переживал оружейник новой формации Воэм Луэлин. Вопрос стоял ни больше ни меньше как о его будущем процветании или о возможном крахе. Чуть менее, но все равно сильно волновался главный лоббист проекта Марк Лефковитц. Естественно, главы корпораций, до которых добрались слухи о новом начинании, до сей поры уверенно производящие высокоточные ракеты разных видов, сейчас поняли, что стулья прибылей под ними могут шатнуться. Некоторые из самых прозорливых прикидывали вариации вписаться в вероятную индустрию. Пусть землетрясения, размышляли они, однако их запалы, оказывается, доставляются к цели обычным способом, и, значит, товар, стоящий на конвейере, не совсем залежалый. Двух-, трех- и четырехзвездные генералы, допущенные к информации, относились к происходящему с некоторым скепсисом и уж, во всяком случае, с показным спокойствием.

Ведь этот клубок волнительных ожиданий разрешился, когда поступили первые данные с сейсмических станций слежения.

Чудовищный толчок тряхнул юго-восточную, южную и даже не имеющую отношения к делу северо-восточную Африку. Во многих местах землетрясение почти наверняка доходило до десяти — двенадцати баллов по шкале Рихтера. Весьма возможно, что в некоторых местах толчок ушел в запредельные области и превысил эти показатели. По предварительным свидетельствам, землетрясение затронуло районы, кора под которыми считалась ранее абсолютно стабильной структурой.

«Количество погибших на сегодня не поддается измерению!» — именно так доложили дикторы со стереовизоров. И они были правы, ибо в большинстве попавших под удар стран такая штука, как «перепись населения», не проводилась со времен двадцатого века. Кое-кто в Белом доме, а также в управляющем звене некоторых корпораций мог смело вскрывать шампанское. Однако в Белом доме не всегда можно делать что хочется, поскольку, например, Буш Пятый отрабатывал перед зеркалом скорбную мину и пытался не улыбаться, глядя в состряпанную спичрайтером речь о соболезновании африканским народам и правительствам. Пока у него получалось плохо. Буш жалел о временах, когда телевизор еще не изобрели и единственным передатчиком эмоций правителя народу являлся динамик длинноволнового приемника.

Вообще-то и президент и остальные клерки размышляли сейчас не о том, что требовалось срочно. А ведь инициированный в Африке толчок колыхнул не только осциллографовые кривые сейсмологов. Он переполнил чашу некоторых подспудно накапливающихся процессов в другой сфере.

И эти процессы протекали в самих Соединенных Штатах.