Душа перетекает в руки Соломона, и я разворачиваюсь на выход из казармы. Лагерь уже постепенно окутывался туманом — магия Баала начинает закрывать отвоёванную территорию.

Это была суббота — тот день, когда я второй раз поздно вечерком решил прогуляться по Бездне.

Быстро свернув операцию, сгорая от нетерпения, я очнулся в реальном мире и побежал в полицейский участок Города N. Встретили меня радушно — я тут как себе домой уже захожу.

Шагая по коридорам участка я с удивлением замечаю несколько новых кабинетов. Только дверки у них маленькие, и не выше двадцати сантиметров от пола. Как норки в мультике «Дом и Тжерри».

Я недоумённо щурюсь, присаживаюсь, и читаю.

«Младший Сержант Крысовчук Сыров».

— Постановление нового мэра Анастасии Смоленцевой, — пояснил знакомый полицейский, — Теперь у нас специальный крысиный отдел.

— Эво какой карьерный рост…

Удивлённо качаю головой и шагаю к Безымянному.

— А его на месте нет, — поясняет тот же мужик, — На вызове. По делу «Зайчика». Срочно надо? Могу сказать.

Блин, как хорошо дружить с ментами! Удобно!

В итоге я еду до места преступления. Собралось куча машин, всё оцепили, но меня вообще все пропускали совершенно без проблем, будто я тут главный следак.

В подворотне лежал изрезанный труп со спущенными штанами. Кровищи — просто с ума сойти! Я когда головы целиком откусываю — и то столько нет!

Зайка, твою мать, ты как это делаешь?..

— Блин, чёто не хочется за дело браться… — пробубнил Безымянный, почёсывая голову.

Я подошёл, и мы втроём, — Крысовчук тоже на месте, на плече Ивана, — смотрели на окоченевшее тело.

— Чего так? — сходу спросил я.

— Да нравится мне этот Зайчик. Хороший человек, в общем-то. Я бы не ловил. Может со Смоленцевой поговорить?.. Она дама сговорчивая…

Я недоумённо покосился на здоровяка.

— Эм… по-моему, дядь, ты немного не понимаешь принципа своей работы…

— Видишь без трусов? — Иван кивает на труп, — Это он насиловать собирался. Не вышло. Не успел. Он, кстати, на спине лежит, тебе не видно, но первый удар ему пришёлся со спины… ножом в жопу. Нож там, кстати, так и остался. На всю длину. Вооот такой, — показывает пальцами, — Нравится мне Зайчик, в общем. Всегда гниль вычищает.

— Ну ты давай не это… мне-то Зайчик нравится больше, — насупился я.

Теперь уже покосился Иван.

— А ты чего пришёл-то, Михаэль? — вдруг вспомнил он

— А. Так за советом!

— Женщины?

— Откуда знаешь?..

— Я уже видел этот взгляд… много лет назад… — качает он головой, устало смотря на небо, — В зеркале.

Прям так легко читается, да?.. Хотя у меня из-за стресса и недосыпа, возможно, вообще мешки под глазами, так что неудивительно.

Мы оставляем Крысовчука руководить группой, а сами отходим подальше — за машину следствия, смотреть на красиво падающие снежинки в свете уличного фонаря.

Эх, вот и зима заканчивается. Времечко-то идёт.

— У меня там девочка… ну не одна точнее… три… или четыре… или может пару десятков.

— Чё?.., — покосился Иванов.

— Пока не знаю, через месяц-два выясню! Ну и в общем…

Ну и полилось из меня. Иван первый, кому я выговорился на эту тему! Ни батя, ни мама, ни друзья. Соломону ещё частично сказал, но тот слушать даже не собирался!

Но Безымянный молчал, давая мне закончить рассказал. Внимательно слушал, периодически хмурясь.

Ну и спустя полчаса я закончил. Не всё я, конечно, рассказал. Про Зайку и её маску в том числе. Но общая ситуация легко понятна.

— Ясно. Пи*дец тебе, — всё, что сказал Иван, отворачиваясь в сторону луны.

Я поджал губы как тупая лягушка и недоумённо пару раз моргнул.

— Это всё? — не понимаю.

— Ну в целом да, — кивает здоровяк, поправляя фуражку.

— Х-ха? И это реально весь совет? Да погоди, тут даже совета нет! — я даже не разочарован, я крайне возмущён, — И вообще, у тебя самого то сколько жён там? Двадцать уже?

— Мне и несколько сотен лет, даже не считая жизни «Безымянным». На обуздание каждой жены я тратил больше десяти лет, — пожимает он плечами, — А тебе сколько? Одиннадцать? Ты порнографии-то стесняешься, а уже на троих замахнулся, если не четверых. Да ещё каких! У тебя не поехавшая только кореянка, и молись, чтобы она не заразилась от остальных — они способны. Но даже так, Барон твой прав — одна Синицина до суицида довести может. И это сейчас. А что будет в вашем пубертате, сказать?

— Ч-что?

— Тебя затрахают.

— Ч-ЧТУО⁈

— До смерти. Во всех смыслах. Это без учёта, что одна из них НЕ клонируется. А если есть клоны? А если клоны сепарированы, и КАЖДАЯ будет хотеть?

— Нееет, не хочу умирать! — заслезились мои глаза, — Что делать? Дядя, что мне делать⁈ Я хочу жить!

Иван вздохнул. Если бы курил — сейчас бы загадочно затянулся, смотря далеко в небо.

Он взял минуту на размышления.

— Тебе бы тоже клонов. И выносливости побольше. Но на это у тебя есть время, пару годиков точно, — начал он, — Но на что времени у тебя нет — быть ведомой фигурой.

— Всё-таки я был прав?.., — вздыхаю я в ответ.

— Да. Тобой просто играют. Тебя мотают из стороны в сторону, и ты лишь плывёшь по течению. Ты сам заварил кашу, и потерял над ней контроль, — хмуро поворачивается он, — Ты избрал тяжёлый путь. Ты бы мог отказаться от двух, но жадность твоя не позволит. Я не осуждаю — моя тоже не позволяет.

— Н-но… ну вообще… ну… — я не знал, что ответить, — Ну я же понимаю, что… эх, ну не выйдет же везде усидеть. Я так чисто… просто выговориться пришёл… я ни на что такое не рассчитываю…

— И тем не менее, ты пришёл ко МНЕ. И ты спрашиваешь не как отказать двум, а что делать с тремя, — впервые хмыкает он, — И я много что могу тебе посоветовать — у меня правда обширный опыт. Скажу больше, что-то в твоей истории есть странное и обнадёживающее — как-то ловко обе уже привыкают к наличию другой, причём с детства. Но это потом. Для