— Проходи…

Он был почти на голову ниже меня, но крепкий и такой же широкий в кости. Простое крестьянское лицо, стриженные ёжиком волосы и бегающие глаза. Звали его вроде бы Григорием. Он явно боялся и был на взводе. Но чего? Неужели курсантов настолько запугали россказнями об ужасах Северных земель, что это способно довести до сдавшего экзамен на выживаемость и проучившегося два года в Академии Часового до нервного срыва? Не верю.

Григорий юркнул в двери гальюна. Я же, решив держать ухо востро, вернулся в свою каюту. По уже выработавшейся привычке усевшись возле окошка, я машинальным жестом проверил спрятанные за пазухой кителя свои сокровища: маленький тубус с картами, свёрнутое в трубочку письмо от князя Рокоссовского, да серебряную монету древних времен с изображением царицы Екатерины Второй. Я ни на минуты не расставался с этими вещами, не доверяя ни одной живой душе. Я не хотел рисковать, поэтому всегда носил свое добро с собой.

Время в полёте на дирижабле, особенно если ты сидишь одиночкой в каюте, тянется медленно и обволакивает, словно погружая в обманчиво расслабленное дремотное состояние. Не знаю, как у других, а на меня полёты действовали именно таким образом. Возможно именно эта коварная расслабленность в преддверии скорого окончания пути и едва не сыграла со мной злую шутку.

Меня разбудил негромкий стук в дверь. Я мгновенно вынырнул из навеянной корабельными гулами дремоты и разлепил губы:

— Входите!

В мою каюту заглянул один из шестерых выпускников Академии. Не помню его имени. На вид парень как парень, моих лет и с иссечённым едва видимыми крапинками оспинок лицом.

— Альрик, — негромко позвал он, обеспокоенно оглядываясь через плечо. — Я за тобой. Пошли быстрее! Там в машинном отсеке Гришка с Олегом сцепились!..

Какого еще рожна⁈ Я вскочил с лежака. За окном уже мелькало ночное небо. Предварительно зажжённая лампа, слегка покачиваясь под потолком, едва озаряла рассеянным желтоватым светом каюту.

— Как сцепились, какого ещё черта они удумали?

Парень недоуменно передёрнул плечами.

— Да леший их разберет. У Гришки по ходу чеку сорвало, вот и набросился на Олега. Слово за слово и пошли разбираться в машинный отсек.

— И что — их никто не остановил? — недоверчиво прищурился я. — Никто из моряков не заметил их свары? Там же обязательно кто-то дежурить должен из команды!

Часовой только руками развёл и умоляюще поторопил меня:

— Пойдём, пойдём скорее, ты же наш командир, как никак!

Командир. Точно. Я недовольно засопел. И как командир обязан следить за порядком среди своих подчиненных. Но пока то я еще официально не вступил в должность командующего! Да и какой из меня начальник? Вот Герман… А, дьявол! Ну вот и начались мои маленькие радости жизни на новом назначении… Не зря мне этот Григорий сразу не понравился, ох, не зря.

— Пошли, — сказал я, выходя из каюты. На лице прибежавшего за мной парня отразилось явственное облегчение. Неужели там действительно что-то серьёзное происходит? В прежнем мире не раз приходилось разнимать драки. Ладно, поглядим.

Парень, чьего имени я так и не мог вспомнить, торопливо двинулся по коридору, едва не переходя на бег. Я следовал за ним.

Перед тем как войти в машинное отделение, он слегка притормозил. Мне ещё показалось, что он прислушивается к чему-то. К чему? Не услышал ли кто наших суетливых шагов? А затем, затем впервые за несколько дней дал о себе знать мой Родовой знак. Нарисованный на моей спине грифон ожил, нагревая мне кожу и запуская в позвоночник предупреждающие коготки.

Ловушка!

Глава 4

Проход в низко гудящий машинный отсек преграждала железная, усеянная заклёпками дверь с ручкой-штурвалом. Мой провожатый чуть суетливо потянул дверь на себя. Она уже была предусмотрительно отомкнута. Я прислушался. И окромя мерного гудения силовой установки дирижабля и прочих механизмов, не услышал ровным счётом ничего, что свидетельствовало бы о происходящей внутри драке. А грифон на моей спине ел меня поедом, немилосердно припекая кожу. Значит, мне надо потасовку просто разнять, да, друзья-сослуживцы? Неужели длинные руки вездесущего таинственного графа, желающего моей смерти, достали меня и здесь?

— Входи, быстрее! — поторопили меня. — Надеюсь, они еще не поубивали друг дружку…

Мои чувства обострились до предела. Я нырнул вслед за часовым и оказался в наполненном механическим лязганьем и пыхтением помещении. Сердце воздушного корабля. Силовая установка, своего рода котёл, питаемый энергией волшебного кристалла, и поддерживающий жизнь на борту. Вокруг железо и клепки. Магические руны, вытравленные на стенках котла, мягко мерцали едва уловимым зеленоватым свечением. Рубка освещалась несколькими ярко-желтыми фонарями. Плетущиеся по стенам и потолку трубки, гофрированные шланги, кабеля, какие-то приводы и шестеренчатые механизмы. Все это гудело, шумело и дышало.

Оставшийся за моей спиной парень быстро закрыл дверь и крутанул штурвал, с лязгом хорошо смазанных шарниров закрутившийся до упора. Я неспеша обернулся и встретился с его вдруг ставшими виноватыми глазами. Он попытался что-то сказать, но запнулся и лишь указал мне пальцем вглубь машинного отделения.

Из-за гудящей силовой установки вышли два темных силуэта, превратившихся в моих якобы подчинённых. Крайне неприятный и нервный Григорий и второй, здоровый битюг, не меньше меня размерами. Наверно это и был Олег? Я мрачно уставился на «сладкую парочку». Что ж, на готовых перегрызть друг дружке глотки драчунов они не были похожи. Григорий, не глядя на меня, крикнул:

— Влад, вас никто не видел?

— Нет, — негромко, едва слышным в размеренном гуле голосом ответил часовой, приведший меня в ловушку. — У команды пересменка, еще минут двадцать сюда никто не войдет…

Григорий