Густав Адольфович при этом вопросительно посмотрел на Таисию.

— Иногда сама пребываю в некотором шоке от того, что происходит с моим младшим братом, — согласилась с его словами княжна. — На Новой Москве-3 даже еще годом ранее он не проявлял такой активности. Да, Иван всегда отличался разумностью поступков и мыслей, был живым и открытым для обучения ребенком, но такие глубокие познания в разных сферах я замечаю впервые!

Ее голос звучал удивленно, но в нем слышалась и гордость.

— Видимо, мы с вами сделали правильный выбор, — многозначительно произнес Густав Адольфович. — С вашего позволения, я поспешу вслед за этим юным гением и не буду заставлять его ждать…

Профессор Дорнье почтительно кивнул мне и Таисии Константиновне и заковылял к выходу. Когда дверь за ним закрылась, в офицерской столовой воцарилась тишина.

— Я полностью согласна, мой брат обладает сверхъестественными способностями, — тихо произнесла княжна, будто размышляя вслух. В ее словах сквозило восхищение.

Возросшую активность Ивана она сейчас связывала с тем, что он наконец стал свободен от оков. На столичных планетах, сначала в окружении слуг, а затем в окружении тиранов и убийц, являющихся твоими надзирателями, нелегко раскрыться в полной мере. Возможно, ее младший, как сказал Гинце — гениальный брат скрывал многие из своих способностей и желаний в такой непростой обстановке. Когда тебя в любой момент могут убить, унизить, оскорбить, естественно, что мальчик затаился и ждал своего часа…

Тася молча кивнула, соглашаясь сама с собой и вспоминая, сколько страшных моментов она пережила за время, когда они с Иваном поочередно становились марионетками, сначала Ивана Федоровича Самсонова, затем Демида Зубова, а после — мятежных адмиралов Черноморского космического флота. Все они обращались с императором и с ней, как со своими подчиненными, и жизнь ее и Вани без преувеличения много раз висела на волоске. Таисия Константиновна знала, что никогда этого не забудет и уж тем более не простит испытанный страх за жизнь своего младшего брата и свою беспомощность…

«Тем из них, кто уже покинул этот мир, еще сильно повезло, — пронеслось в этот момент в голове княжны. — А вот тем, кто пока жив, я не позавидую».

Перед ее взором сразу же возник Демид Зубов — тот, кто в порыве гнева убил ее отца, а когда много позже убрал со своей дороги еще и Самсонова, взяв власть, высокомерно и самодовольно обращался к императору и к ней при своем визите в их личные покои. То же высокомерие было на лице и вице-адмирала Красовского, когда «черноморцы» захватили Санкт-Петербург-3. Александр Михайлович тогда хоть и защитил ее брата от янычар, но сделал это, Тася была уверена, исключительно из своих корыстных интересов.

И наконец, перед Таисией возникла отвратительная физиономия того самого адмирала-паши Ясина Бозкурта, во главе своей пьяной своры ворвавшегося во дворец и пытавшегося убить ее брата. Этого османа, у которого руки по локоть были испачканы русской кровью, наша княжна вообще ненавидела всеми фибрами своей души и уже представила, как лично будет лишать старика жизни…

Тася тряхнула головой, отгоняя мрачные видения, и поднялась из-за стола, элегантным движением расправляя складки своей синей форменной туники.

— Я тоже покину вас, — произнесла она, — у меня еще запланирована на сегодня тренировка по фехтованию.

— Я думал, мы достаточно провели времени на арене, — усмехнулся я, вспоминая наш утренний поединок.

— Вы показали мне, контр-адмирал, что, оказывается, я слишком мало уделяла внимания работе с холодным оружием, — ответила мне официально Таисия Константиновна. — Придется наверстывать упущенное. Не думайте, что утренний поединок между нами был единственным. Я еще не сказала последнего слова…

В ее глазах мелькнул азартный блеск, напомнивший мне, что за маской строгой княжны скрывается юная девушка с упрямым характером.

— В этом сомнений у меня нет никаких, — вздохнул я. — Но кто же будет вашим спарринг-партнером, Ваше Высочество?

— Не переживайте, найду кого-нибудь из нашей команды, — бросила мне через плечо девушка, скрываясь в дверях.

Как только она произнесла эти слова, тут же в коридоре натолкнулась на двух прохлаждающихся космоморяков, вернее штурмовиков местной команды космопехов крейсера знакомых ей ранее еще с «Бессарабии»: Ивана Небабу и Бритву. Парни куда-то спешили по своим делам и явно не ожидали такой встречи, машинально вытянувшись было по стойке смирно, а после, увидев кто это, расслабившись.

— Вот мы и свиделись снова, ребята, — произнесла Таисия, хитро прищурившись.

— Приветики, капитан-командор, — простодушно кивнул здоровяк Иван Небаба, помня, как обращался несколько месяцев тому назад к капитану-командору Романовой я — их тогдашний командир, и решив, что и он может себе позволить то же самое.

— «Приветики»⁈ — поначалу опешила Таисия Константиновна, но тут же лукаво улыбнулась. — Так, отлично, пойдемте ка, парни, развлечемся, — хлопнула она обоих по плечам, увлекая за собой вдоль по коридору.

— Что это вы имеете в виду, птичка? — ехидно улыбнулся Бритва, подмигивая своему другу. — Из ваших уст, дамочка, это звучит заманчиво…

Он еще не знал, с кем имеет дело, и его развязный тон мог дорого ему обойтись.

— Сейчас узнаете, что я имею в виду, — загадочно произнесла княжна, ведя за собой своих новых спарринг-партнеров. В ее походке читалось предвкушение.

Тем временем в опустевшей столовой мы остались вдвоем с Айком Пападакисом. Капитан с трудом держался на ногах, и синтетическое вино явно брало над ним верх.

— Как думаешь, Александр Иванович, у меня все еще сохраняется шанс остаться в живых после угроз этой грозной фурии? — покосился на меня Айк, когда двери за Таисией закрылись.

— Тебе уже было сказано — тщательней выбирать выражения, — усмехнулся я. — Если продолжишь называть княжну-регента фурией, шансов выжить точно будет немного.

Я не шутил лишь наполовину. За свою короткую жизнь Таисия Константиновна уже успела показать, что характер у нее решительный, а рука твердая.

— Чертово синтетическое вино под этикеткой деметрийского… Это все его действие, — снова начал оправдываться капитан, заметно покачиваясь на ногах.

— Это недостаток тактичности по отношению к другим людям, — поправил его я, беря под руку и выводя из столовой. — Такое чувство, что тебя жизнь ничему не учит.

— Трудное детство и недостаток внимания, — буркнул пьяный Айк, держась за меня, чтобы не упасть. Его сбивчивое дыхание отдавало алкогольными парами.

— Пора на боковую, господин капитан, — вздохнул я. — Давай я лично провожу тебя до каюты…

— Не надо, я сам, — замотал головой и руками Айк.

— Я не спрашиваю разрешения, — я взял его за ворот рубахи и как на поводке повел по коридору. — Ты сегодня и так наговорил лишнего.

— Понятно… — промямлил Пападакис, совсем