— Со мной никто не дружит, — понурилась она, но голос звучал легче и плавнее. — А она дружила. Не издевалась и называла кроликом. Не просила погрызть морковку или вырыть норку.

Арди молчал, позволяя Взгляду сделать свою работу.

— Мне кажется… наверное… она не верила в Старого Склизли. Никто не верит, — девочка сбивалась с мысли, что странно. Взгляд, пусть и не направленный напрямую, но действующий на неокрепший, слабый разум ребенка, должен был заставить её выложить все, как на духу, а не сбиваться, перескакивая с мысли на мысль. — Все только пугают страшилками. Склизли придет, Склизли заберет, и все забудут. Был ты, нет тебя, только Склизли знает, где искать, но не сыщет никто, даже если…

Она видимо пыталась прочесть плохо рифмованную считалочку, но что-то ей мешало. Что-то не позволяло Взгляду Ведьмы забраться под покрова детского сознания.

— У меня вот никогда не было такой игрушки, — девочка показала смастеренную лошадку, неумело, но старательно выточенную из куска пиломатериала. — А теперь есть. И каждый раз, когда я смотрю на неё, мне тоскливо… На ней было что-то написано… Видите, господин волшебник?

Девочка указала пальцем на живот лошади, где кроме красовалось черное, опаленное пятно.

— Мне кажется там было написано её имя… но я его не помню… чья-то имя… мальчик… нет, мальчик бы со мной не дружил… они только дразнятся. Кролик. Говорят, что я кролик…

— Дарья!

Ардан так глубоко погрузился в слова ребенка, что слишком поздно расслышал шаги госпожи Дэи. Воспитательница вернулась с ключом от кабинета.

— Дарья, — она обошла Ардана и забрала из рук ребенка игрушку. — Нельзя принимать подаяние без благословения Матери Белавы.

— Да, простите, госпожа Дэи, — понурилась девочка.

— А вы, господин Эгобар, — женщина резко повернулась к юноше. — Вам разве не сказали, что все делается с благословения? Забирайте вашу игрушку.

Она буквально всучила деревянную лошадку в руки Арду.

— А можно мне её? — вдруг спросила Дарья. — Красивая такая… у меня такой никогда не было.

« У меня такой никогда не было» и на этих словах её маленькое, внезапно успокоившееся сердце билось ровно-ровно. Она говорила правду. Или думала, что говорила правду.

— С благословения Святой Матери, — повторила госпожа Дэи. — А теперь ступай. Не отнимай время у господина Эгобара.

— Хорошо, — засветилась улыбкой девочка. — До свидания, господин.

И, в припрыжку, девочка направилась дальше по коридору. Будто только что и не было никакого странного разговора. Либо же она его не помнила.

Совсем.

Ардан, смотря ей в след, тихонько прошептал:

— Ahgrat.

— Будьте здоровы, господин Эгобар. Вы с чиханием аккуратней. У нас тут простуда уже третью неделю лютует.

* * *

Остановившись в небольшом бору, Ардан спустился с седла и, похлопав коня по гриве посмотрел на темнеющее с востока небо. Близилась ночь.

Он довольно быстро рассчитался с госпожой Дэи, отдав той две купюры по пять эксов. Воспитательница была несказанно рада, а Ардан сделал в уме зарубку, что командировочные весьма быстро заканчивались и пора было начать подсчет расходов.

Дэи проводила его к выходу, где уже ждал вымытый и накормленный, разомлевший степняк. Вместе они покинули монастырь и, немного покружив вокруг, но так и не найдя ничего странного, поднялись наверх, в лес. И вот теперь оказались в бору.

— Подождем её немного, да? — прошептал на языке зверей Ард. — Не зря же она нас весь день преследовала.

Подойдя к ближайшему дереву, Ардан опустился на траву и надвинул шляпу на глаза. Привторяться спящим ему особо не пришлось и уже через несколько минут он задремал.

Ему даже что-то снилось. Что-то из детства. А может и из детского сна. Он не запомнил.

Проснулся за полминуты до того, как она пришла. Её глашатаями стали сломанные ветки, шуршание высокой травы и мха, а еще то, что ветер дул ей в спину принося с собой запах пота, пороха и чужой лошади. Да еще и степняк недовольно фыркнул.

Но Арди не пошевелился. Даже тогда, когда она встала прямо напротив него и, прикрывая ладонью механизм, взвела курок.

— Просыпайте, господин маг, — железным тоном, приставляя револьвер к его голове, приказала шериф Марьяна Сестрова.

Глава 44

Ардан уже потянулся было к шляпе, как железное дуло с силой стукнуло по его виску.

— Без глупостей, маг, — процедила шериф. — я знаю, что если твоя палка не в руках, то ты ничего не можешь сделать.

Какая же странная манера говорить… но госпожа Сестрова была права. Посох Ардана действительно стоял в сторонке, и юноша показательно его не касался. По той прозаичной причине, что как бы грубо, двусмысленно и порой, откровенно пошло не изъяснялась Ларандский шериф, она обладала ярким, сквозящим сквозь пристальный взгляд, умом. Если бы Арди спал в обнимку с посохом, то Сестрова бы ни за что к нему не подошла.

Арди, держа ладони открытыми и поднятыми вверх, напряг бедра и поднялся на ноги, оказавшись на полторы головы выше немаленькой, по меркам людей, женщины. Вблизи она выглядела еще более нескладной телом, но вполне гармоничной на лицо. Не то, чтобы внешность Сестровой сколько-нибудь волновала Арда, разве что кроме закономерности, которую он подметил за последний год.

Обычно, когда представительница противоположного пола оказывалась на типично мужской работе или службе, то часть её внешности — чаще всего лицо или руки, несли на себе автобиографические отметины, готовые рассказать о причине такой смены парадигмы. Но сколько бы Ардан не присматривался к Марьяне, он все никак не мог взять в толк, как та оказалась на службе шерифом.

Да, она была в том возрасте, когда уже давно закончилась Фатийская Резня, а значит женщинам разрешили (из-за количество отставных медсестер и малого военного персонала) служить в корпусе стражей и носить маршальские погоны, но шериф… странно это все.

— Я уже говорила, что ты не в моем вкусе, дылда, — Сестрова сплюнула. Не грубости ради, а из-за привычки.

— Я обручен, госпожа…

— Шериф, красавчик, шериф, а не госпожа, — перебила она и ткнула в грудь револьвером. Словно точку поставила. — Госпожой будешь звать невесту свою. Если тебя такое заводит, конечно. Слышала маги сплошь извращенцы.

Арди не понял, что та имела ввиду. В целом, он даже не знал зачем вообще упомянул Тесс. Будто…