«И как это наша Кисси все успевает? И в уголовщину ввязаться, и покойницей побыть, тьфу-тьфу, всего несколько дней, правда… Какая интересная у людей жизнь!»

И с этого момента один из авторитетов местного преступного мира, сам о том не подозревая, стал действующим лицом в операции по спасению советского разведчика. Или даже не так: стал объектом отдельной операции – прикрытия и отвлечения… Сыграть дона втемную и сделать его обязанным – такая случайность стоила того, чтобы за нее ухватиться.

«Кажется, уже близко, – подумал Матвеев, взглянув на дорожный указатель. Часы на приборной панели показывали половину двенадцатого. – Ну, еще один рывок, и главное – ни пуха, ни пера! К черту!»

На заднем сиденье, проснувшись, заворочалась Фиона. Вот уже в зеркале заднего вида появилось ее милое заспанное лицо в обрамлении спутанных темно-русых волос.

– Не смотри на меня, – кокетливо-жалобно сказала она – я выгляжу ужасно. Если бы не этот дорожный костюм, я была бы похожа не на путешествующую леди, а на какую-нибудь Джуди О'Грэди после ночи на сеновале. – Золотистые глаза леди Таммел постепенно наполнялись искорками, без преувеличения сводившими Степана с ума.

– Не буду, – рассмеялся Матвеев, – тем более что мне нужно смотреть на дорогу. Даже если бы я и хотел тобой любоваться – не могу. И, кстати, с добрым утром, дорогая!

– И тебя с добрым утром, – прозвучало в ответ под аккомпанемент звуков скользящей по волосам щетки. – Мы можем где-нибудь остановиться? Где есть крепкий кофе, свежие булочки и горячая вода?

– Подожди, до Мазоне осталось совсем немного. Там, как утверждает путеводитель, есть несколько неплохих тратторий и даже один ресторан с европейской кухней.

– Все равно, лишь бы быстро, уютно и вкусно. И горячая вода! Ты мне уже обещал. – Фиона потянулась вперед всем телом, обняла Степана за плечи сзади и поцеловала в шею, прижавшись к спинке переднего дивана «татры».

– Подожди, любимая, – Матвеев готов был задохнуться от нахлынувшей нежности, но… Но не время сейчас, товарищ! – Нам, кажется, приказывают остановиться.

Посреди дороги, подняв руку в требовательном жесте, стоял сержант Добровольной милиции Национальной безопасности. На обочине, возле «фиата» «Ардита», взяв на изготовку пистолеты-пулеметы, расположились два рядовых чернорубашечника.

Матвеев прижал «татру» к обочине и остановился, опустив стекло водительской двери. Демонстрируя свою значимость и важность исполняемого дела, сержант приблизился к машине неспешно. Он даже немного выпятил подбородок, но, с точки зрения Степана, все равно не стал похож на Муссолини.

«Сколько раз говорил: это не театр! Южная кровь играет… Commedia dell'arte, мать твою!»

– Ваши документы, сеньор! – сержант протянул руку в открытое окно.

– Пожалуйста, вот мой паспорт… – Матвеев протянул чернорубашечнику книжечку с «двуспальным английским левою».

– Кто еще с вами в машине? – Шелест лениво проглядываемых страниц паспорта сопровождал слова.

– Моя жена, леди Фиона Таммел, – сказал Степан и услышал с заднего сиденья сдавленное «ох!».

– У нее есть документы? – сержант приблизил лицо к стеклу пассажирской двери и несколько секунд пристально смотрел на Фиону, отчего та, не смутившись, гордо выпрямила спину и ответила итальянцу таким холодным взглядом, что мог бы заморозить несколько кубических футов воздуха.

– Конечно. Предъявить? – пришло время «напрячься» и Матвееву.

«Играем-то для одного зрителя! Клоунада, блин…»

– Нет, – чернорубашечник улыбнулся и отрицательно махнул рукой. – Я мог бы пожелать вам счастливого пути, сеньор Гринвуд, но вынужден вас попросить об одолжении, – несмотря на такую прелюдию, просительных ноток в голосе сержанта так и не появилось. – Не могли бы вы подвезти одного из моих подчиненных, и еще одного сеньора до Аренцано. Это на побережье… А то наша машина внезапно сломалась…

– Конечно, это мне не совсем по пути, но крюк не велик… Хорошо, подвезу! Только можно ускорить этот процесс? Мне хотелось бы попасть в Геную сегодня, – Степан сделал вид, что снизошел до просьбы чернорубашечника исключительно под давлением обстоятельств, и сопроводил свой ответ нетерпеливым жестом – «мол, давайте, быстрее, загружайтесь!»

Сержант с благодарностью кивнул и махнул рукой рядовым. Один из них открыл дверь «фиата» и помог выйти из машины мужчине в когда-то дорогом, но весьма потертом костюме.

Матвеев внимательно посмотрел на идущего в его сторону «товарища Этьена» и отчего-то ему в голову пришла странная мысль: «А все-таки жаль, что он не похож на Стриженова…»

Глава 12

Катарсис

1. Алексей Николаевич Володин, он же Федор Кравцов, он же Тео, он же дон Теодоро, или полковник Теодоро, конспиративная квартира ИНО НКВД, Мадрид, Испанская республика, 20 января 1937 года, полдень

Возможно, это был острый приступ маниакально-депрессивного синдрома. Кравцов терпеливо примерил на себя диагноз, но остался «увиденным» недоволен.

«Дурью маюсь!»

– Давайте, Иван Константинович, еще раз со всеми подробностями, – предложил он, но, судя по выражению лица оперативника, тот уже «три раза сказал все, что мог».

Однако приказ начальника, он и есть приказ. Как там говорится? «Я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак…»

– Вот предполагаемый график движения, – сказал лейтенант Вересов и положил перед Кравцовым лист бумаги с тщательно прорисованными линиями дорог и поясняющими надписями. Не карта, но и не кроки. График.

«Пусть так».

– Насколько уверенно можно утверждать, что речь идет об одних и тех же людях? – Кравцов уже видел этот «график» и на карту местности его накладывал, и вопрос, если честно, можно было сформулировать иначе: короче и не таким канцелярским языком.

– Мы… – Вересов споткнулся об это слово, поднял взгляд на Кравцова и даже чуть покраснел от смущения, – то есть я, – поправился он. – Я думаю, что это одни и те же люди, товарищ капитан государственной безопасности. Вероятность ошибки оцениваю в пятнадцать-двадцать процентов. Все-таки возможны и совпадения. Автомобили марки «фиат» в Испании не редкость. И тип «Balilla» тоже. С другой стороны, свидетели указывают на то, что в машине едут двое мужчин, одетых в республиканскую военную форму. Вот здесь и здесь, – лейтенант указал пальцем на схеме, – и позже, здесь, их видели вне автомобиля. Армейский капитан одет по форме, во всяком случае, по мнению видевших его людей, из общего ряда не выбивается. Высокий, худощавый – говорят еще крепкий, поджарый – смуглый или сильно загорелый, темноволосый. Держится уверенно. Говорит по-испански – два свидетеля