Митя не сразу пришел в себя, он сначала смотрел мутным взглядом, стараясь сфокусироваться, потом ему это удалось, он облизнул губы и спросил:

– Ты кто, мужик?

– Я – отец Вовки Глухова, которого ты развел на бабки и пытаешься отобрать квартиру.

– Ты? Отец? Мужик… Не неси пургу. Я знаю его отца, он сидит.

– Я уже вышел, Митя. Я знал твоих родителей, мы дружили.

– Но… Ты… не похож на его отца. Ты молод слишком, и он почти лысый был.

– Так людям с возрастом свойственно меняться, Митя, ты не знал? Посмотри на себя. Ты стал толстым, а был как щепка.

– Тебе… Э-э-э… Вам… Что нужно? – наконец сообразил Митяй и попробовал встать. – Что вы со мной сделали? – спросил он.

– Я тебя, Митя, обездвижил.

– Зачем?

– Затем, чтобы ты не наделал глупостей, не стал руками махать и ногами. Ты, Митя, поступил не по-людски, Вовка твой друг…

– Какой он мой друг? – рассмеялся Митяй. – Лох он. А без лоха и жизнь плоха. Обобрать лоха не порок, таких учить надо…

Митяй держался стойко. Выдержка у него была отменной. В другое время и при других обстоятельствах его можно было и использовать. Он огляделся, посмотрел в окно и спросил:

– Бить будете? Я буду кричать.

– Это вряд ли. Я засуну твой носок тебе в рот, потом приложу утюг к паху и так оставлю, через час ты умрешь от болевого шока.

– Вы этого не сделаете, – прошептал он и снова облизнул губы. Его взгляд заметался по кухне, как у загнанного в ловушку зверя.

– Мить, где деньги? – спросил я.

– Так вы за баблом?.. Нет бабла…

– Мить, есть. Ты главарь бригады бандитов. Собираешь дань с торгашей. Я хочу получить твои деньги или, как ты говоришь, бабло.

– Дядь Вить, – стал торговаться Митяй, – давайте договоримся по-хорошему, мы отпускаем Вовку и не будем его прессовать, а вы отпускаете меня…

– Не пойдет, Митя, мне нужны деньги. – Я прошел в комнату, на гладильной доске стоял утюг. Я его взял в руку и вернулся на кухню.

– Помоги-и!.. – заорал Митяй, но я тут же ударил пальцами ему в горло, правда, несильно, но он забулькал и подавился собственным криком.

– Где деньги, Митя? – Мой голос звучал спокойно и холодно. – Ты хочешь, чтобы твои родители узнали о тебе правду только после того, как найдут тебя мертвым, с утюгом, прижатым к самому дорогому? Деньги я все равно заберу, но ты пострадаешь. Знай, Митя, я не боюсь тебя. Я отсидел двенадцать лет, видел таких, как ты, много. Вы все – пустые, как тростинки, сильны только в стае. Я вас по одному переловлю и удавлю, – я наглядно показал, как это делается.

Митя проникся и побледнел, его губы задрожали, и он прошептал:

– В серванте… Там сейф… Посмотрите в секретере…

– Какой шифр? – спросил я.

– Четыре единицы.

– А что так просто?

– А кто ко мне полезет? Меня все знают, – заявил он.

– Вот в этом, Митя, твоя ошибка. Я-то пролез. А ты думал, стал крутым, бригада за спиной. Нагну всех… Живи пока. – Я ушел в зал, открыл сервант и увидел сейф, код оказался верным. Дверка легко открылась, там лежал пистолет ТТ и две обоймы к нему.

«Неплохо», – подумал я и достал пистолет, стал выгребать деньги. Почти тридцать тысяч долларов и около ста миллионов рублей. Я нашел пакет и сложил деньги в него, пистолет и патроны убрал в пространственный карман.

Затем вернулся на кухню. Митя сидел потный. Он смотрел на меня и видел в моих глазах свою судьбу… Он сильно трусил.

– Не надо, дядя Витя, прошу, – прошептал он. Губы его дрожали. – Прошу… пожалуйста…

– Надо, Митя, – ответил я. – Я таким шакалам, как ты, не верю, – и ударил пальцем ему в грудь. Митя дернул головой, она безвольно повисла. Глаза уставились в пол, но в них уже не было жизни.

Я тихо закрыл за собой дверь, чувствуя, как щелчок защелки эхом отдается в тишине коридора. Быстро вернулся назад тем же путем через чердачное помещение, сел в машину и отправился в путь. Мои мысли были направлены к его друзьям. Я понимал, что оставлять их в живых было бы ошибкой, лучше сразу устранить возможную угрозу. Пятеро друзей – это сила, с которой стоит считаться. Остальные, поддерживающие их, меня не волновали. Они были лишь шестерки на побегушках.

Троих друзей Митяя я застал врасплох в их квартирах, используя тот же метод, что и с Митяем. И они погрузились в вечный сон. У них я также смог добыть немного денег. Оставались еще двое, жившие с родителями, и я решил подождать до следующего дня. Вернувшись в магазин к Вовке, я заперся с ним в кабинете и выложил пять тысяч долларов на стол.

– Вот, Вовка, это твой гонорар.

– Гонорар? За что? – изумленно спросил он.

– За наводку на деньги.

– Я не наводчик, я никого не наводил.

– Кажется, ты мне рассказал, где живет Митяй, а он рассказал, где живут остальные, – спокойно ответил я.

– Ты их убил? – силясь справиться с изумлением и страхом, спросил Вовка.

– Нет, забрал деньги и ушел, – отрицательно покачал я головой. – Это штраф за наезд на тебя. Они больше не будут тебе доставлять неприятности, живи спокойно.

– Но как?.. – изумляясь еще больше, спросил Вовка.

– Я умею быть убедительным, сынок. Ты узнаешь скоро все сам и поймешь, что я никого не убивал. Успокойся, тебе надо расширять дело, поезжай в Москву, потом в свои Эмираты.

– Они не мои, – растерянно глядя на деньги, ответил сын.

– Ну не твои, все равно поезжай за товаром, об остальном я позабочусь.

Вечером я пел в ресторане, и когда он закрылся, то нас с Мишей ждала у выхода симпатичная женщина лет тридцати.

– Мама? – удивленно спросил Миша. – Ты что тут делаешь?

– Пришла за тобой, сынок, вдруг опять эти хулиганы нападут.

– Не нападут, мама, меня вот мой напарник защищает, – он указал рукой на меня.

– Я Виктор, – представился я. – Работаю с вашим сыном.

– Я Зоя, мать этого… – она устало показала рукой на сына. – Хочет мне помочь, да времена сейчас такие…

– Вы молоды для такого взрослого сына, – сделал я комплимент.

– Да уж, скажете, – смутилась Зоя.